Он медленно качает головой, как будто пытается упорядочить в ней какие-то мысли, но не слишком активно, чтобы не разбить какую-то из них.
— Еще нет, Джо. Но мы продвигаемся к цели.
— А подозреваемые есть, детектив Шредер?
— Есть несколько. И еще, Джо, называй меня просто Карл.
Я не буду называть его Карлом. Он меня и раньше об этом просил. Да и незачем, я и так сократил «детектив инспектор» до детектива.
Он вглядывается в фотографии и морщится, как он это делает теперь каждое утро. Как будто ждет, что однажды придет сюда и увидит, что одна из жертв выбралась из своей фотографии и написала на стене ответы на его вопросы. На самом деле у него абсолютно ничего нет. И он это знает. И я это знаю. И все это знают. Особенно хорошо это знает пресса.
— А вы уверены, что они все были убиты одним и тем же человеком, детектив Шредер?
— А что, Джо? Ты у нас уже прямо Шерлок Холмс, да?
Я смотрю в пол.
— Гм… нет, детектив Шредер. Мне просто, ну… знаете… любопытно.
— Жизнь вообще штука любопытная, Джо. Да, все эти преступления родственны.
Я быстро вскидываю голову и смотрю на него, выпучив глаза, надеясь, что со стороны это выглядит как крайнее изумление.
— Они все сестры, детектив Шредер?
По-моему, я заслужил премию Эмми[3] за этот спектакль, как минимум.
— Нет, не в этом смысле родственны, Джо, — он вздыхает, выдержав десятисекундную паузу. — Я имел в виду, что все они убиты одним человеком.
— А… А вы уверены?
— Ты ведь никому не проболтаешься, правда, Джо? У тебя ведь нет друзей в прессе?
Я качаю головой, пытаясь подражать Шредеру. Он думает, что у меня совсем нет друзей. Он не знает о Шалуне и Иегове.
— Вы, ребята, мои единственные друзья, детектив Шредер.
— Ты когда-нибудь слышал о преступниках-подражателях, Джо?
Я перестаю качать головой, чтобы не свернуть себе шею.
— А зачем кто-то будет передразнивать преступника?
Шредер снова глубоко вздыхает, и я понимаю, что, возможно, слегка переигрываю.
— Все не совсем так, Джо. Подражатель — это тот, кто убивает, чтобы сымитировать серийного убийцу.
— А зачем они это делают?
— Потому что они могут это делать. Потому что им так хочется. Потому что они ненормальные.
— Гм. Тогда почему же эти люди на свободе, детектив Шредер? Почему их не посадят в тюрьму?
— Хороший вопрос, — говорит он, и я улыбаюсь его похвале. — И на него есть очень простой ответ. Потому что все в этом мире перекорежено. Бывает ведь так, что ты включаешь телевизор, а там в новостях репортаж про какого-нибудь урода, который убил всю свою семью и соседей?
Я киваю. Убей соседа своего. Мне это знакомо.