Она относит свои покупки в машину и возвращается только для того, чтобы отдать Генри еще один пакетик с бутербродами. Интересно, копит ли такой человек, как Генри, деньги? Как это, наверное, тяжело, не иметь возможности купить себе пиджак и пойти на собеседование. И он не может прийти на собеседование одетым так, как обычно.
— Бог тебя любит, — напоминает он ей, открывая пакет. — Помни это, Салли, и все будет хорошо.
Когда она подходит к машине, ей уже хочется плакать. И даже воспоминание об улыбке Джо не может снова ее развеселить.
Я вынимаю из портфеля свежую кассету из конференц-зала и, расхаживая по комнате, слушаю разговоры, не предназначенные для чужих ушей, звучащие из маленького громкоговорителя в диктофоне. И не просто слышу их, но действительно вслушиваюсь в каждое слово. Я прослушал все предыдущие пленки за последние несколько месяцев, но тогда меня лишь интересовало, нет ли у них каких-нибудь зацепок. Теперь меня интересует кое-что другое, к чему стоило бы прислушаться.
Детектив Тейлор настаивает на том, что они ищут не одного человека, а двоих.
Той же теории придерживается детектив МакКой, подозревающий, что убийцы работают сообща.
Детектив Хуттон продолжает считать, что это один человек.
Другие теории. Смешанные теории. Путаные теории.
Путаное расследование — расследование бесцельное. Никто ни с чем не согласен. Никаких результатов. Ловить так убийц — довольно трудно. Это мне на руку.
Готовлю что-то вроде ужина. Ничего особенного. Макароны быстрого приготовления в микроволновке и чашечка кофе. Потом переодеваюсь в джинсы и футболку. Выгляжу я довольно неплохо, даже больше, чем просто неплохо. Надеваю черную куртку. Еще лучше.
Я уже на выходе, когда звонит телефон. Первая мысль — это мама, а потом я вспоминаю то ужасное предчувствие, которое у меня было этим утром, поэтому следующая мысль — это звонок не от мамы, а кто-то звонит, чтобы сообщить мне о маме. Перед глазами мелькают картины: я организую похороны и жарю сосиски на поминках. Сажусь, пытаясь приготовить себя к шоку, который поставит под вопрос и мое дальнейшее расследование, и всю мою дальнейшую жизнь. Когда я кладу руку на телефонную трубку, сердце у меня выпрыгивает. Пожалуйста, Господи, не дай этому произойти. Не дай случиться чему-нибудь плохому с моей матерью.
Я беру трубку и делаю все возможное, чтобы говорить спокойно.
— Ало?
— Джо? Это ты?
— Мам, господи, как я рад от тебя слышать, — выпаливаю я на одном дыхании.
— Это твоя мать. Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться.
Сморю на автоответчик. Лампочка не мигает.