Когда Люсиан выпрямился и вновь встал против брата с рапирой наготове, глаза у него яростно сверкали. Что-то произошло между двумя мужчинами, хотя они не двигались и не говорили, что-то неуловимое, но не менее опасное, чем их странный поединок.
— Отложим до другого раза, Люсиан, — сказал Рафаэль.
В его голосе звучала суровость, но Анни уловила еще глубоко спрятанную печаль.
Люсиан промолчал, но Анни отлично видела, что он едва сдерживает себя. В конце концов, не выпуская из рук рапиру, он развернулся и, не произнеся ни слова, исчез в доме.
Анни смотрела на Рафаэля, радуясь окончанию поединка и боясь, как бы он тоже не сбежал.
— Я пойду, — сказала она.
Рафаэль как будто удивился, что она все еще сидит на скамейке, но тем не менее покачал головой.
— Нет, — проговорил он таким тоном, что Анни не нашла слов для ответа. — Вы останетесь.
Анни поднялась. Ноги у нее дрожали под желтой юбкой. Еще вчера, прижимаясь к горгойлье на вершине южной башни, она боялась, что ей не придется поносить новое платье.
— Ваши руки, — сказала она. — Посмотрите. Они опять все в крови.
Она не помнила, как подбежала к нему и взяла его за левую руку, потому что в правой руке он все еще крепко сжимал рапиру.
— Кровь, — прошептала она, не отрывая взгляда от его ладони.
Когда она подняла голову, то увидела в его глазах злость и беспомощность. Она поняла, что он хочет убежать от нее, и точно так же поняла, что это не в его силах. Они оба удивились, и Анни это точно знала, когда он пальцем дотронулся до ее подбородка, наклонился к ней и поцеловал ее в губы.
Поначалу Рафаэль лишь нежно коснулся губами ее губ, но так было всего лишь одно мгновение, потому что в следующее мгновение он языком раздвинул ей губы и по-хозяйски завладел ее ртом.
С этой ослепительной минуты и сама Анни, и вся ее жизнь круто изменились. Она это поняла сразу.
В конце концов, Рафаэль нехотя оторвался от нее и тихо выругался.
— Прости меня, Анни, — сказал он, отвернулся и большими шагами пошел прочь, оставив ее стоять чуть ли не с открытым от удивления ртом.
Ее рабство закончилось и, в то же время, только начиналось. Она вся дрожала и вновь и вновь вспоминала слова Рафаэля.
Прости меня, Анни…
Когда Анни опять обрела способность двигаться, она пошла в дальний конец сада, закрывая рукой рот и тихо плача.
Кругом трепетали на легком ветерке красные розы, наполняя воздух сладким ароматом и зазывая пчел, как восточные наложницы, однако Анни было не до их бьющей в глаза красоты и не до их аромата.
Все смешалось в ее маленьком мирке после его поцелуя. Рафаэль всколыхнул в ней такие чувства, о которых она и не подозревала. Теперь она поняла, каково ей будет жить без него.