Теперь не оставалось никаких сомнений. Ощущая внутри леденящий холод, Бука медленно открыл глаза.
Конечно же, он сразу заметил эти тоненькие всполохи. Секундой позже ощутил — теми самыми, незнакомыми людям чувствами, ради которых его, наверное, и хотят порезать на мелкие кусочки, размазать по стеклышкам, чтобы пялиться в микроскопы и довольно потирать ладошки в латексных перчатках.
В углу камеры уютно примостилась самая натуральная «мясорубка». И если сопоставить этот невероятный факт со звуками, доносящимися с улицы, можно было отбросить всякие сомнения.
Зона добралась и сюда.
Бука вжался в стену, обхватил ноги, уронив голову на колени: его била мелкая дрожь. Не от страха — ведь прелести Зоны могут испугать кого угодно, только не его, словно созданного для жизни в этой болезненной, опасной, но такой привычной среде. На него вдруг обрушилось понимание. Пока еще робкое, все еще готовое отступить под напором весомых аргументов. Но дело-то в том, что не было их аргументов, и оставалось одно лишь осознание простого, как сама смерть, факта.
Ему не сбежать из Зоны. Она найдет его везде, где бы он ни прятался, и в любом месте окружит столь же привычной, сколь и ненавистной обстановкой. И всюду, куда бы он ни пошел, будет Зона. И везде вокруг него будут гибнуть люди…
За окном мощно громыхнуло, дрогнули стены и камера озарилась отблесками пламени. Прямо за стенами комендатуры шел бой. Кто-то отчаянно матерился, отдавая команды, заглушаемые очередями крупнокалиберного пулемета. Снова взрыв — и нарастающий рев вертолетных лопастей. Бука обхватил лицо руками и тихо засмеялся. Наверное, так накатывает истерика. Он не успел углубиться в темную бездну, засасывающую омертвевшую душу: звуки внешнего мира не дали ему замкнуться, резко вернув к реальности. За дверью раздались крики, звуки борьбы, и тут же заскрежетал засов.
В камеру ворвался Попугай — с автоматом в руках, взмыленный, с закопченным лицом, ставшим еще страшнее, чем прежде. Он вскинул оружие и сходу уперся стволом в грудь Буки. Сталкера трясло от возбуждения и ненависти.
— Это ведь ты! — прохрипел он. — Точно — ты!
Бука не ответил: от удара холодной железкой у него перехватило дыхание. Стиснув зубы, он заставил себя взглянуть прямо в глаза этому страшному человеку.
— Что — я?! — крикнул Бука, отползая назад, отпихивая от себя назойливый ствол.
— Я знаю! — прорычал сталкер, хватая автомат за цевье и выбрасывая вперед руку с зажатым в ней детектором аномалий. — Будь я проклят — еще одна…
Он медленно опустил детектор, не спуская глаз с Буки, осторожно покосился в сторону невидимой «мясорубки». Это всегда страшно — ощущать рядом смертельную аномалию, не зная, как поведет себя в следующую секунду убийственное порождение Зоны.