– Знакомо, – кивнул я, открывая дверь в реанимацию и пропуская вперед Пашу. Поприветствовал на ходу сестричек.
– Да все уже привыкли. Порой сеть так лихорадит, что по несколько раз за смену системы срабатывают. И не проигнорируешь – фиг его знает, напряжение чуть скакнуло или давление с пульсом улетели в anus. Но прикинь, недавно ночные сестры придумали отличную штуку – нажимают до упора кнопку отключения тревоги и заклеивают ее скотчем. После этого спокойно дремлют до очередного дежурного обхода. В отделении покой и тишина. А по койкам смирно лежат потенциальные жмуры.
– Совсем, что ли, обалдели? Это же подсудное дело. Посадят и тебя, и их!
– А им пофиг, – развел руками врач. – Говорят, все равно скоро помрем. Вот придет вторая волна эпидемии – и помрем. А так хоть выспимся.
– Без разговоров на выход, – отчеканил я.
– Так и сделал – одну отправил. Второй последнее китайское предупреждение вынес – и так работать некому. Но, как видишь, кто-то все равно отключил сигналку, когда Марина Львовна шваброй орудовала. Буду теперь разбираться. Поймаю – cerebrum[28] вынесу и на препараты студентам порублю.
Мы вышли в реанимационный зал. Паша провел к секции, где находился прооперированный вчера пациент. Внутри держался особый, тяжелый запах – крови и пота. Несмотря на хорошую вентиляцию, все равно помещение рано или поздно пропитывается им.
В секции расположились две койки. На одной лежал подросток с желтого цвета лицом и с еще большим числом дренажей, торчащих из брюшной полости. На второй – мужчина бледный до синевы. Многочисленные марлевые нашлепки на мелких травмах и так называемых асфальтовых ранах, серьезнее досталось области живота – оттуда выходило с пяток трубок.
Не нравилось мне это, ой, не нравилось.
– Паш, у этого что, хаэсэн[29] декомпенсированная, кроме всего?
– Да нет, это твой, – ответил Павел, переводя взгляд с пациента на мониторы. – Stercus accidit[30]!
Разлитой цианоз[31] никак не сочетался с показаниями приборов. На мониторах все отлично и стабильно – ну, для реанимационного больного отлично.
Не слишком церемонясь, я сдернул с Пашиной шеи фонендоскоп и нагнулся к больному.
– Дыхания нет!
– Что ж за херня? Мониторы сдохли? Эй, все сюда, быстро! Полундра, вашу мать!!!
Реанимационная команда примчалась чуть ли не мгновенно. Уверен, что им прыти придало и то, что сам заведующий орет. Быстро подсоединили к пациенту мешок Амбу и усиленно начали раздыхивать.
– ИВЛ свободный есть? – спросил Павел.
Сестра отрицательно мотнула головой, не отрываясь от больного. Кто-то наложил дефибриллятор, дал разряд.