Почему поверил, пусть и почти? Да потому что иной более-менее правдоподобной версии я пока не придумал. Как снизойдет светлая мысль, объясняющая и смерти, и странное поведение людей, и еще с десяток мелочей до кучи, так можно будет поспорить с Иоанном.
А пока придется учитывать его версию…
– Что задумался, Иван? – прервал мои размышления Вадим. – Кофе пей, остыл совсем.
– Если кто-то уже остыл, то к Паше, – парировал я, отвлекаясь от нерадостных мыслей.
– Не, мои еще тепленькими должны быть. Если остыл, то к твоей жене.
Вадим подхватил:
– Звонишь и говоришь… Маша, у меня кофе остыл. Проведешь вскрытие для выявления причины такого нежелательного исхода?
Я вяло улыбнулся:
– Пошлет далеко и быстро. У нее там полный бардак – а работать некому, поубивали всех.
– Да, слышал, – посерьезнел Паша. – Совсем люди с ума посходили. Недавно ко мне толпой замелись родственники одного страдальца, прокуратурой пугали.
– Отмучился совсем? – поинтересовался Вадим. – Или ты его вытащил?
– Совсем. Не поверите, запущенный шистосомоз. Узнали только на вскрытии – смазанная картина, вообще неспецифическое течение.
– Ого! – я прифигел. – Откуда такая экзотика?
– Судя по всему, катался по Африке туристом. Помочил ноги в водоеме – и вот результат.
– Н-да, – протянул Вадим. – Не ходите, дети, в Африку гулять… А что инфекционисты, как проморгали?
– Ну, я их тоже понимаю. – Паша пожал плечами, встал с дивана и подошел к электрочайнику на тумбочке. – Кто-нибудь кофе еще будет?
– Я, пожалуй, – Вадим протянул чашку.
– Пас, – качнул я головой.
– Так вот, – продолжил Паша, включая чайник. – Сколько вообще нозологий? Ну, примерно?
– Тысяч десять, кажется, – задумчиво ответил я. – И это не считая масок и нетипичного течения болезней.
– Со сколькими мы можем столкнуться в работе?
– Максимум сотня?
– Я бы поставил на две, – отозвался Вадим.
– Ну, примерно так. Где-то сто пятьдесят, может, сто семьдесят. А лечим регулярно, ну, от силы тридцать. Из которых штук десять будем знать назубок и выявлять при любых масках и осложнениях.
– Идею твою понял, – кивнул я. – Жаль пациенты не поймут.
– Не поймут. Доктор же должен быть непогрешимым и всезнающим. С викодином в зубах и тростью в руке. Сериалов пересмотрели. Даже если я буду корпеть над учебниками и журналами по тридцать часов в сутки, мне все равно не хватит практики, чтобы распознать нечто редкое в наших краях, да еще и смазанное хроническими болячками, любовью к алкоголю и индивидуальными особенностями европейского организма. Так что не могу я винить инфекционистов. Предупредили бы родственники, что он катался в Африку, может, и догадался бы кто. А знаете, что они заявили в ответ на мой упрек?