– Вот, сами видите, – он снова попытался взять меня за локоть, – были, а теперь нету.
– И?
– Десять тысяч, и я не вызываю полицию. Вы уж там между собой как-нибудь договоритесь, сумма-то небольшая… Разберетесь, кто поддался соблазну, да сами и накажете, чего сор из избы выносить.
Ясно. Врезать бы тебе по лоснящейся харе. Конечно, мы тут деньги лопатой гребем, и у всех на шее по цепи в палец толщиной из коронок, у покойников снятых.
– Подождите минутку, пожалуйста. Александр, пойдемте со мной.
Я вернулась в секционный зал.
– Мария Викторовна! Я не брал, я…
– Вадим, вызови, пожалуйста, полицию. И скажи, чтобы прихватили с собой стоматолога. – Я хлопнула Сашку по плечу: – Не дрейфь, Студент, прорвемся.
– Марья, ты уверена?
– Врет мужик. Вызывай ментов.
– Ну что, барышня, договорились? – Новоявленный Паниковский встретил меня ласковой улыбкой. Я улыбнулась еще шире.
– Как вы справедливо заметили, нечистоплотность должна быть наказана. Поэтому мы посовещались и решили вызвать полицию.
– Ну что вы, барышня, зачем полицию? К чему такие сложности? Давайте уладим дело без шума и пыли. Вам лишние проблемы ни к чему, мне некогда бумажки писать. Ладно бы о больших деньгах речь шла, что для вас те десять тысяч – тьфу…
– К сожалению, отменить вызов не получится. Присядьте, пожалуйста, – я придвинула стул, – полиция уже едет. Я уверена, ситуация благополучно разрешится.
Полиция приехала спустя пять вскрытий, группа со старшим лейтенантом во главе, все парни незнакомые. Впрочем, понятно, на убийства выезжают другим составом, а кроме как на трупах мне с ментами дела иметь не приходилось. Стоматолога привезли, как и просили. Я вкратце объяснила ситуацию и провела их в зал, где находился покойный вместе с ожидавшим родственничком, почему-то не слишком обрадовавшимся явлению стражей порядка. Стоматолог осмотрел труп.
– Зубы под коронки не обточены. Не было никаких коронок.
– Ясно, – сказал старший лейтенант. – Забирайте тело и валите отсюда.
– Постойте. Кажется, это называется «вымогательство». И «клевета». А еще «мошенничество». Я хочу написать заявление.
Мент вздохнул.
– Женщина, оно вам надо? Ну подадите в суд, за моральный ущерб у нас больших денег не выплачивают, а другого ущерба и не было.
Да уж, если тебе еще тридцати нет, а уже обзывают женщиной, значит, пора в паранджу заматываться. Впрочем, еще пара недель в том же духе, и будут называть бабушкой. На миг мне стало жалко этого вымотанного парня – тоже ведь пашут как проклятые, дух некогда перевести. И у меня работа стоит…
– Я все понимаю, ребята. Простите. Но таких надо учить. Давайте писать заявление. – Я обернулась к молча торжествующему Сашке. – Студент, сгоняй – там, на кафедре чай есть и печенье. Организуй.