— Гениально! — воскликнула я, когда он вернулся.
Я отнесла рыбу к нижнему озеру и выплеснула из ведра. Ее жабры наполнились чистой водой, она взмахнула хвостом и скрылась из виду. Я снова наполнила ведро и возвратилась к Ники. Теперь Ники пытался спасти двух взрослых рыб и малька, он прокладывал путь к соседней луже. Так, почти без перерывов, мы работали около часа, до тех пор пока не выловили из луж всю рыбу. Мне показалось, что мы оба почувствовали себя гораздо лучше, после того как сумели сделать хоть что-то полезное.
— Как ты думаешь, должен ли я сказать папе, что это я во всем виноват? — спросил Ники, размазав по лицу полоску грязи тыльной стороной ладони.
Мы стояли, с ужасом рассматривая картину опустошения, виновниками которого стали.
— Думаю, что должен, но лучше не говори! Это больше моя вина, чем твоя. Я ведь гораздо старше и должна была предвидеть последствия. Давай внесем новую статью в устав Общества нарушителей правил: мы никогда ни в чем и никому не будем признаваться.
Ники вздохнул с облегчением.
— Если это устав нашего Общества, то я не смею его нарушать.
Мы подошли к дому. Из гостиной доносились голоса. Лалла стояла возле окна в компании молодого человека. Он был среднего роста, худощавого телосложения, с довольно светлыми вьющимися волосами. Незнакомец широко улыбнулся, увидев нас, и протянул вперед руки.
— Ники, это ты, я не ошибаюсь? Как я рад тебя видеть! Ты что, принимал грязевые ванны?
Ники бросился к нему в объятия:
— Хамиш! Я не думал, что ты появишься так скоро. Мы ожидали тебя после ленча.
— Я рано выехал. Знаешь, я купил новую машину и хотел испытать ее в дороге. Мне хватило трех часов, чтобы добраться сюда из Лондона. Я летел словно птица.
— Как называется твоя машина?
— «Ягуар XJS». Хочешь покататься после обеда? В машине стоит коробка-автомат, ты запросто справишься с управлением.
— Ты разрешишь мне сесть за руль? — Лицо Ники светилось от счастья.
— Конечно. А сейчас послушай! Я расскажу тебе анекдот, который специально приберег для тебя. Однажды женщина из высшего общества зашла в картинную галерею. Она остановилась напротив одной из картин. «Я полагаю, что портрет этой бородавчатой ведьмы и есть то, что вы называете современным искусством?» — спросила она напыщенно. «Нет, мадам, мы называем это зеркалом», — ответил ей смотритель.
Я не смогла удержаться от смеха. Меня развеселила не столько шутка, сколько безудержный хохот Ники. Он долго не мог остановиться, слезы выступили у него на глазах и стекали вниз, оставляя светлые дорожки на грязных щеках. Ни один юморист в мире не мог бы похвастаться такой благодарной аудиторией.