— Попробуй вызвать их, паренек! — сказала молодая женщина с белыми, обесцвеченными перекисью водорода волосами. — Почему ты не привел их сегодня? Полицейские боятся связываться с нами. Пускай приходят, мы устроим им веселую жизнь. — Она громко захохотала, обнажив черную дыру вместо передних зубов.
— Эй, симпатяга, хочешь, она отсосет у тебя? — прохрипела женщина постарше, очевидно, мать беззубой красавицы. Ее шутка вызвала взрыв смеха.
— Хорошо, запомните, что я вам сказал! — Джереми попятился, мы с Ники двинулись за ним. — Еще одна жалоба, и я…
— …И ты описаешь штанишки, — перебил его кто-то. Толпа заревела от восторга. Низкий смех Зеда звучал громче всех.
Собаки, очевидно, получившие сигнал, бросились за нами. Одна из них вцепилась в полу модного пальто Джереми. Нип и Надж, почуяв опасность, скрылись за деревьями. Мы побежали со всех ног, уже не думая о приличиях. Я загнала несколько заноз в колени, перепрыгивая через сломанные ветки.
— Отлично, — сказал Джереми, задыхаясь, когда лагерь исчез из виду — Думаю, мне удалось донести до них, что мы не намерены больше мириться с их фокусами.
— Отуэй? Лалла сказала, что ваша фамилия Отуэй. Вы случайно не родственница Пусси Отуэй?
Дяде Лаллы, Френсису Эштону, было около пятидесяти. Это был крупный мужчина с седыми волосами и очень темными бровями. Даже сейчас, несмотря на возраст, он держался с уверенностью любимца женского пола. Френсис курил сигарету, насаженную на длинный мундштук из слоновой кости. Улыбаясь, он демонстрировал превосходные зубы. Его глаза сохраняли сардоническое выражение, под его пристальным взглядом я чувствовала себя скованно и неуютно. Лалла представила меня дяде довольно небрежно — знакомя нас, она прикуривала сигарету. Мистер Эштон поклонился и поцеловал мою руку с притворной галантностью.
Мы стояли в гостиной в ожидании ужина. Зеленоватая обшивка диванов и легкий запах сырости навевали мысли об укромных лесных полянах. Радость от того, что я нахожусь в деревне, в окружении живой природы, занимала все мои мысли.
— Да, она моя тетя.
— Думаю, мы уже можем присесть, Лалла?
Лалла выдохнула сигаретный дым изо рта. С ее лица не сходило презрительное выражение. Она плюхнулась в кресло, стоявшее рядом с камином. Ее дядя медленно опустил свое грузное тело на диван. Диван заскрипел под его тяжестью. Мистер Эштон немного поморщился и сказал:
— Пусси Отуэй была очень красивой женщиной. Я долго вспоминал ее, конечно, пока не принял сан.
Мистер Эштон был одет в черный сюртук со стоячим воротничком, какие обычно носят священники, но в его бегающих глазах не было и тени духовности, присущей святым отцам.