Он же играл в это время с собакой, как если бы ничего не произошло, в то время как дети поглощали свои бутерброды. Видимость была соблюдена.
Однако Черил отмечала законное беспокойство своего мужа. Надо, чтобы у нее как можно скорее состоялся с ним разговор. Это было наилучшим выходом. Единственным.
— Нет, не гаси!
Брюс только что лег в постель. Он с улыбкой повернулся к жене.
— Дорогая, хочешь еще почитать?
— Нет, хочу, чтобы мы поговорили.
— А!
Она улыбнулась.
— Что значит это разочарованное «а»?
— Что есть другие места и другие моменты для разговоров.
— А тогда можешь мне сказать, для чего это место и этот момент?
Он просунул руку под ее головой.
— Угадай.
У нее не осталось времени на ответ, потому что он принялся страстно целовать ее. «Брюс, — подумала она. — Ты такой нежный, такой хороший! Разве могла бы я тебя когда-нибудь обмануть? Ты не заслуживаешь всех тех мыслей, что вертятся у меня в голове последнее время».
Как бы прося прощения за то, что она никогда ему не высказывала, Черил обвила его руками и прижала к себе, наслаждаясь его силой.
— Дорогой мой, — прошептала она, — ты так нужен мне.
Он слегка высвободил ее плечи и стал покрывать их тысячами коротких жарких поцелуев, которые мало-помалу поднимали в ней волну какого-то напряжения, на которое она считала себя уже неспособной. Но жизнь так устроена, что может зачастую напрочь опровергнуть такие устои, которые, казалось, не могут быть подвергнуты сомнению.
Она с таким ощущением счастья отдавалась наполнявшему ее волнению, как если бы ее муж впервые постепенно открывал для себя ее тело. Она прерывисто дышала и могла лишь нежно постанывать, выгибаясь вперед, чтобы как можно полнее распахнуть себя для него в этой самой изысканной из мук.
— Черил, Черил, — выговорил он приглушенным голосом, — я люблю тебя. Никогда не бросай меня.
Если бы она по-настоящему поняла весь смысл того, о чем он говорил, то застыла бы на месте. Но она предпочла поспешно прогнать это минутное беспокойство, которое возникло в ней, чтобы наслаждаться лишь гармонией их тел.
Он, должно быть, подумал вслух, не отдавая себе ясного отчета в значимости своих слов.
И неожиданно наступило состояние исступления. Она вцепилась в него изо всех сил и издала слабый крик. Жадно ухватившись вместе за свое счастье, они сдерживали дыхание, чтобы как можно глубже пережить и прочувствовать этот наивысший пик, прежде чем медленно опасть в сладостной неге.
Они еще долго пребывали в молчании, рука в руке, вкушая свое блаженство.
Черил, встревожившись, первой открыла глаза.