— Что ты только что сказал?
— Когда?
— Ты не помнишь своих слов?
— Помню, я сказал, что люблю тебя. — Он поцеловал ее в висок. — И я повторяю это.
— А потом ты что-то еще добавил…
Нахмурив брови, он не ответил; однако Черил была слишком встревожена, чтобы заснуть в подобной неопределенности.
— Ты попросил меня никогда тебя не бросать.
— Я? Ты в этом уверена?
— Да. Ты думал об этом и продолжаешь об этом думать. Почему?
Он поцеловал кончики ее пальцев, выдержал долгую паузу и вздохнул:
— Не очень-то понимаю. Последнее время ты мне кажешься странной, и, признаюсь, временами я спрашиваю себя, не жалеешь ли ты о чем-нибудь.
— О чем я могла бы жалеть?
— Это трудно выразить словами. Возможно, более экзальтированной жизни. Я прекрасно понимаю, что иногда твои дни довольно… однообразны. Как я тебя вижу, ты должна, мне кажется, стремиться к большему движению, что ли. Или я ошибаюсь?
— Нет.
Чудесный Брюс! Он все понял сам. Интересно, и как давно? Возможно, несколько месяцев назад. А она-то замыкалась в своем одиночестве, когда так легко было поговорить с ним.
— Потому-то я и предложил тебе этот уикэнд, — продолжал он. — Я считаю, что нам обоим нужно вновь обрести друг друга, разобраться в себе.
— Когда мы отправимся?
— Это-то меня и беспокоит. Эта избирательная кампания так разворачивается, что я сам не знаю, когда смогу освободиться.
— Ну нет! Ты же обещал!
— Знаю, котик мой. Я-то хотел объявить тебе, что контракт подписан, и по этому случаю устроить праздник, а получается видишь как!
Она положила голову ему на плечо.
— Это не ты, это твои обязательства. Ты уверен, что должен лично заниматься этим господином Фицджеральдом?
— Он решительно не идет у меня из головы!
— Дело не в этом. У меня такое впечатление, что он испортит нам лучшие моменты нашей жизни.
— Как это?
— Послушай, одно из двух: либо эта кампания приведет к успеху и мы будем без конца только и слышать о нем, либо это провалится и твое агентство очень рискует. Так?
— Похоже на то.
— И тогда? Еще есть время отказаться.
— Нет. Я только что тебе сказал, что все подписано.
Она прикусила губу. Значит, это была судьба: она должна будет бороться со своим прошлым в одиночку.
— У тебя расстроенный вид.
— Это ничего. Я предпочитаю не очень-то вмешиваться в эту кампанию. Твое дело вести ее, как считаешь нужным, и я не хочу оказывать на тебя давление. Этот господин мне не нравится, но, возможно, он достойный кандидат.
— Во всяком случае мы сделаем из него достойного кандидата.
Она улыбнулась.
— Но все-таки не очень дури публику качеством своего товара!