Реакция детишек не заставила себя ждать, как только они заметили ее появление на пороге кухни. Они испустили восторженный крик:
— Мамочка! Какая ты красивая! Куда ты идешь?
— К одной подруге, милые мои.
— А к какой? — совершенно невинно спросила Нэнси.
— Ты ее не знаешь.
— Она будет завидовать, — прошептала Саманта со своей привычной проницательностью.
Черил засмеялась.
— Нет, потому что это очень элегантная, красивая женщина!
— А чем вы будете заниматься?
— Не знаю, это ей решать.
— Принеси нам чего-нибудь вкусненького!
Бобби не столько интересовало времяпровождение матери, сколько свое чревоугодие.
— А то, что ты ешь, — не вкусно? — вмешалась госпожа Тревор.
— О, вкусно! Но мама будет есть еще более вкусные пирожные!
Черил поцеловала всех троих и вышла ожидать Стефена на тротуаре. Где-то глубоко в душе она корила себя за свое поведение, но ни на мгновение не задумалась о том, чтобы изменить его. Сам факт того, что она скрыла от детей, кто вел ее на ужин, свидетельствовал уже о том, что совесть у нее была неспокойна; это ощущение тем более вызывало в ней раздражение, что ей не в чем было упрекнуть себя… разве что в игре с огнем…
Сопровождаемый шуршанием шин белый «ягуар» остановился перед домом. Черил поспешила туда сесть, и автомобиль отъехал так же незаметно, как и приехал.
Стефен привез ее в «Плацца» — одно из самых роскошных мест Нью-Йорка, где ему не надо было искать стоянку: подошедший шофер сел за руль, чтобы отвести машину на место парковки, пока они оба входили в большой холл, наполненный светом и отделанный золочеными деревянными панелями.
Черил подумала, что они сразу пойдут в бар, а затем в обеденный зал, но это значило недооценить Стефена: он заказал роскошный стол в кабинете, украшенном цветами.
От неожиданности Черил замерла на пороге.
— Ты… мы будем ужинать здесь?
— Да.
Он улыбнулся.
— А! Понимаю.
Он вошел, дернул занавески, которые скрывали окна: никакой потайной дверцы, ведущей в спальню, не было.
— Видишь, — сказал он, — это не смежная комната, а просто салон.
Уже серьезным он вернулся к ней.
— Пойдем, не беспокойся! Я не пытаюсь расставить тебе западню.
Она отступила чуть назад, чтобы лишить его возможности положить руку на ее плечо. Он сделал вид, что не заметил, и пригласил ее занять место за столом, сверкающим всеми оттенками хрусталя и столового серебра.
Она невольно отметила про себя, что ради куска говядины и салатов не стоило выставлять подобные приборы. Ее удивление лишь возросло, когда она увидела, как подвозят первую тележку с блюдами, где торжественно покоилась ваза, полная черной икры из Ирана, теплые тосты и бутылка шампанского в ведерке со льдом.