— Попрошу извинить меня! Если бы он не поручил мне этой кампании, мое агентство не сегодня завтра закончило бы тем, что пришло в полный упадок. Ты прекрасно знаешь, что этот контракт предоставляет мне серьезный шанс. Я не служащий с нормированным рабочим днем. У меня есть работа, и я рассчитываю, что ее будет все больше и больше.
Она опустила голову, глотая слезы.
— Он приведет тебя прямехонько к краху, потому что его не выберут!
— Ну что ты мне здесь рассказываешь? Это от меня зависит, чтобы его выбрали, и я добьюсь этого!
— С тем прошлым, что тянется за ним?
— Послушай, давай не будем к этому возвращаться! Я тебе уже сказал, что он не лучше, не хуже кого-либо другого. Не ангел — в этом я с тобой согласен, но меня удивляет, почему ты систематически пытаешься его очернить? Что он тебе такого сделал?
Она не смела смотреть ему прямо в лицо.
— Ничего. Но я боюсь того, что он может сделать тебе.
— Спасибо, но я достаточно взрослый, чтобы самому постоять за себя.
Ее передернуло.
— Это ты так видишь будущее нашей семьи? Каждый за себя?
— Скажем, не я ставил под сомнение твои способности!
— Я ничего не ставлю под сомнение, я… я беспокоюсь!
— Но, Боже мой, о чем? Ведь я говорю тебе, что владею ситуацией!
Это был первый случай за десять лет, когда они по-настоящему ссорились. Потрясенная молодая женщина не знала, как предупредить его об опасности, не причинив ему еще больших страданий. Она сомневалась, что у него будет когда-либо достаточно доверия к ней, чтобы вот так просто поверить ей. Но она ему никогда не рассказывала о своих прошлых или нынешних проблемах, наверное, под действием природной стыдливости, которая всегда была ей свойственна. Она так старалась выглядеть для него в ином свете, нежели представляла собой ее глубинная сущность, что он не понял бы, как это она так полностью переменилась за несколько дней…
Вместе с тем она, уже, правда, безо всякой надежды, хотела поговорить с ним, чтобы он почувствовал ее растерянность, вновь опереться о его плечо, но как приступить к этому, не ранив его?
— Брюс, умоляю тебя! Да не Стефена ты должен защищать, а нас!
— Я подозреваю, что если кто-нибудь из нас и переутомился, — холодно заявил он, — так это скорее всего ты. Можно сказать, что ты теряешь свое хладнокровие!
Она широко раскрыла глаза: нет, это не ее муж только что разговаривал подобным образом, но какой-то враждебный незнакомец.
Подавляя рыдания, которые наполняли все ее существо, она выскочила, хлопнув дверью, — скорее нечаянно, чем нарочно, — взбежала по лестнице, прыгая через ступеньки, и закрылась в комнате для гостей, где и провела всю ночь.