— Нет.
— Но вы же сами только что сказали, что за этим Хоберманом следили…
Я покачал головой.
— Баран отправился навестить своего старого приятеля, Мышь. Они не виделись много лет. Но когда Чарли рассказывал мне об этой встрече, он упомянул, что Баран очень торопился и пробыл у него совсем недолго.
— Ага, — откликнулся Чарли Уикс.
— Так вы хотите сказать, он спешил потому, что по пути к дому Кэндлмаса у него била назначена еще одна встреча?
— Нет, — ответил я. — Я вовсе не это имел в виду.
— Нет?
— Нет, — сказал я. — Твоей целью, Чарли, было убедить меня, что Хоберман пробыл у тебя совсем недолго. Чтоб мне и в голову не могло прийти, что у тебя было время угостить его чашкой кофе и потом отлучиться из комнаты под каким-нибудь благовидным предлогом и позвонить кое-кому по телефону.
— Но к чему мне было это делать?
— Да к тому, что ты почуял: что-то готовится. Ты, конечно, не знал, что именно, но ведь ты Мышь, а потому учуял крысу. Сам ты за Хоберманом следить не мог, тот был начеку. Но ты вполне мог позвонить сообщнику и задержать у себя Хобермана на некоторое время, достаточное для того, чтоб сообщник этот успел приехать и занять наблюдательный пост где-нибудь неподалеку от входа в «Боккаччо». Причем не важно, знал он Хобермана в лицо или нет. Достаточно просто описать его.
— О Ласка! — воскликнул Чарли Уикс. — Я в тебе разочаровался. Совершенно дикая, бессмысленная версия…
— То есть ты ее отрицаешь.
— Конечно, отрицаю! Нет, я вполне допускаю, что кто-то действительно следил за Кэппи. На мой взгляд, это несколько притянуто за уши, но теоретически возможно… Суть в том, что я не совсем понимаю, как ты собираешься вычислить этого человека.
— Раз ты ему звонил, то почему я не смогу его вычислить?
— Да потому, что никому я не звонил, — ответил он. — И говорить тут больше не о чем. Просто ты меня на пушку хотел взять, да не вышло.
— Погодите минутку, — встряла Кэролайн. — А что же с тем предсмертным посланием?
— Ах да! — сказал я. — Конечно. Предсмертное послание… Не оставил ли тем самым Хоберман ключ к поиску убийцы? Мы уже знаем, что это было за послание. — И я наклонился и достал из-под прилавка маленькую грифельную доску, что хранилась там с незапамятных времен. Поставил ее так, чтобы всем было видно, и крупными печатными буквами написал на ней слово «Caphob». И дал всем как следует разглядеть его.
А потом сказал:
— «Кэпхоб». Вот как можно прочитать это слово. Но только потому, что мы с вами находимся в Америке. Если б мы находились в Анатрурии, то было бы совсем другое дело.
— О чем это ты, Берни? — спросил Рэй. — У них что, в этой Анатрурии, головы иначе прикручены?