— Но ведь фильмы начинаются вроде бы в семь?
— Семь тридцать. Просто она хочет прийти пораньше, чтобы достались хорошие места. Она никогда не видела этих фильмов.
— А ты, Берн?
— Нет, но…
— Потому что я тоже не видела. И что самое главное, никогда даже не слышала!
— Она ярая поклонница Богарта, — объяснил я. — Выучила английский по его фильмам, прокручивая их по тысяче раз.
— Тогда, наверное, любимое ее выражение: «Эй, ты, грязная крыса!»
— Так это Джимми Кэгни.
— «Сыграй-ка еще раз, Сэм». А это уже Хамфри Богарт, правильно?
— Уже ближе к истине.
— «Ты играл для нее, можешь сыграть и для меня». Верно?
— Да, верно.
— Так я и думала. А что ты имел в виду, когда говорил, что она училась английскому? Где она выросла?
— В Европе.
— А где конкретно в Европе?
— Просто в Европе.
— Просто в Европе? Но где именно? Во Франции, Испании, Чехословакии, Швеции или…
— Из этих четырех стран, что ты назвала, я бы предположил Чехословакию. Однако не стану уточнять, потому как мы это не обсуждали. — И я пересказал ей наш разговор, опустив, впрочем, гастрономические причуды обитателей Огненной Земли. — И вообще, между нами осталось много чего недоговоренного, — добавил я. — Ну, знаешь, обмен многозначительными взглядами, всякие там нюансы и прочее…
— И страсть? — предположила она.
— Я бы скорее сказал, романтика.
— Тем лучше, Берн. Я обожаю романтику! Так, значит, вы встречаетесь в «Мюзетт» и собираетесь смотреть два старых фильма, сидя рядышком, как голубки. Но ведь они даже не цветные. Или я не права?
— Придержи язык.
— Ну а потом? Ужин?
— Наверное.
— Только в том случае, если не обожретесь попкорна. Итак, вы выйдете из кинотеатра примерно в десять тридцать и заскочите куда-нибудь поблизости. Ну а потом? К ней или к тебе?
— Кэролайн…
— Если этот «Мюзетт» находится всего в паре кварталов от Линкольн-центра, — сказала она, — то это не дальше чем в паре кварталов от твоего дома, потому как твой дом всего в паре кварталов от Линкольн-центра. Но, может, и ее дом тоже недалеко? Где она живет, а, Берн?
— Я не спрашивал.
— Но ведь ты говорил, что она живет в Нью-Йорке, верно? Приехала из Европы и живет в Нью-Йорке, уж чего ясней. А ты даже не поинтересовался, где именно.
— Но, Кэролайн, мы ведь только-только познакомились.
— Ты прав, Берни, я болтаю глупости. Наверное, просто ревную, поскольку, Господь свидетель, сама никогда не была загадочной женщиной. И знаешь, в любом случае, если она загадочная женщина, то должны быть вещи, которые ты о ней не знаешь и не узнаешь никогда.
— Наверное.
— Но самое главное ты уже знаешь. Она красавица и обожает Хамфри Богарта.