— В национальных костюмах…
— Но анатрурийской куколки у меня никогда не было, — сказала она. — Да и подружки из Анатрурии тоже. Я об этой стране вообще слыхом не слыхивала, пока ты не начал ходить с Илоной в кино. Хотя нет, была у меня пара куколок из той части света, знаешь, в таких крестьянских блузах и расшитых юбках. И личики хорошенькие.
— Не напоминай.
— Извини, Берн. Итак, эта самая Илона из Анатрурии и у нее был портрет короля и королевы. Но при чем здесь Кэндлмас, и Хоберман, и Тиглат… Как-Его-Там?
— Расмолиан.
— Как скажешь. И Сарнов.
— Царнофф.
— Что?.. И все равно не вижу никакой связи.
— Я тоже. И понял это только прошлой ночью. Когда сидел в такси, а Макс Фидлер развлекал меня невероятной историей о какой-то женщине с омерзительной обезьянкой. Я уже рассказывал?
— Нет.
— Ну и не буду. В общем, он все распространялся на тему памяти, о том, какая она у него была замечательная, и возможно, именно это навело меня на мысль. И заставило задуматься о памяти. Впрочем, не знаю. Но едва мы доехали до моего дома, как я вспомнил. И именно поэтому попросил отвезти меня обратно в центр.
— Я так поняла, ты хотел повидать меня?
— Хотел, — кивнул я. — Но вполне мог подождать с этим до утра. Или же мог подняться к себе, выложить инструменты, а потом спокойно отправиться на метро. — Я похлопал по карману. — У меня до сих пор с собой отмычки и фонарик. Впрочем, ничего страшного. Возможно, еще понадобятся.
— Так что ты вспомнил, Берн?
— Фотографию.
— Того короля… э-э…
— Влада, — подсказал я. — Да, именно. Я думал, что узнал его по маркам. Но это не так.
— Не так? Но ведь ты сам говорил, что смотрел в каталоге и что он там был, большой, как сама жизнь, и столь же безобразный!
— Ничего он не безобразный, — сказал я. — Очень привлекательный мужчина. Во всяком случае, был таковым, потому как теперь ему стукнуло бы сто десять. И уж большим его в этом каталоге никак не назовешь! Портретики там совсем крохотные. Да мне лупа понадобилась, чтобы убедиться, что это тот самый человек, что и на снимке.
— И что?
— Вся штука в том, что узнал я его по другой фотографии. Именно это я и вспомнил в тот момент.
— По другой? Той, где Илона с мамой и папой? — Она разинула рот. — Но, Берн, это же анатрурийский вариант Анастасии! А Илона — пропавшая без вести принцесса, да?
— Ты это о чем?
— Неужели непонятно? Да, ну конечно же! Именно это и объясняет, почему она так поспешно собрала свои вещи и скрылась. Она тебя любит, Берн.
— Оригинальное объяснение, нечего сказать.
— Да нет, я не о том! — нетерпеливо воскликнула она. — Ничегошеньки ты не понял! Она не может выйти за тебя потому, что ты не королевских кровей! — И глаза ее приняли мечтательно-отсутствующее выражение. — А может, она все же отречется от престола, как герцог Виндзорский, пожертвует троном ради человека, которого любит?.. Ну что ты так смотришь на меня, Берн? Это ведь возможно, ты как думаешь?