– И что вы скажите
мне в оправдание всего этого, господа? – Лубянский взял аналитическую записку и
сам пробежался взглядом по столбцам. – Еще пару дней такого «думания» – и
разгоню вас всех к одной бабушке. Вместе с дедушкой. А на ваши места приглашу
тех, кто начнет наконец-то действовать. Любые деньги заплачу им, но вас не
только разгоню, но и сотру в порошок. Вы – дармоеды, способные только жрать,
пить, заказывать столики в дорогих ресторанах, таскать туда своих продажных
девок. И все это – за мой счет. Поэтому давайте, господа, договоримся: если в
ближайшее время не будет реальных, ощутимых сдвигов – думать будете уже о том,
как спасти свою шкуру, когда я начну ее сдирать с вас. Это мое последнее слово.
Баста!
И он швырнул бумаги
на стол.
– Максим Петрович,
– теперь поднялся Гусман, – вы можете выгнать меня прямо сейчас, содрать шкуру
вместе со штанами, не откладывая в долгий ящик, но лучше снова и снова продумать
все, чем сделать один необдуманный шаг – и поставить крест на всех дальнейших
усилиях.
– Ишь, какой
смелый, – Лубянский отпил немного кофе и с прищуром посмотрел на аналитика. –
Снять с тебя штаны, выпороть или кастрировать я всегда успею. Говори дело. Вижу,
что у тебя что-то есть, раз ты таким героем стал. Выкладывай.
Гусман тоже отпил
кофе и, поставив чашку, вышел из-за стола, подойдя ближе к шефу.
– Все наши усилия
сосредоточены сейчас на том, чтобы погрузить Смагина в такое психологическое
состояние, когда у него отпадет всякий интерес к борьбе. Можно сражаться с его
штабом и далее, но… Как бы вам объяснить попроще? Вы ведь в прошлом кадровый
боевой офицер. Так вот, можно воевать с армией противника, ослабить ее
изнурительными сражениями, хитрыми тактическими маневрами, диверсиями и другими
средствами, а можно просто вывести из строя полководца, командира – и все,
войско сломано, дезориентировано, началась паника. Тогда делай с ним, что
хочешь: оно уже неспособно на победу. В истории таких примеров довольно много.
– Начни мне еще
читать урок военной истории, – усмехнулся Лубянский. – Мало я их в академии
наслушался, так еще ты. Давай-ка к делу.
– А это и есть
дело. Причем, главное дело, которое обеспечит нам победу. Вы все время требуете
от нас ответных действий на тактику Смагина и его штаба. Мы же предлагаем вам заниматься
не тактическими битвами, а радикально поменять стратегию борьбы: нанести удар не
по штабу, а по самому Смагину.
– По Смагину? –
изумился Лубянский. – Замочить, что ли, из гранатомета? Или поднять авиацию –
да по его штабу: бац-бац-бац!