– Да, папа, –
Надежда понимала, что очередных объяснений не избежать. – Я хочу служить Богу.
– И служи! Кто
против? Может, ты, Люба?
Он вопросительно
взглянул на жену, а та в ответ лишь улыбнулась.
– Вот видишь? Никто
не против. Все – за. Служи Богу, ходи в храм, молись, как все другие верующие
делают. Никто ведь не летит в монастырь. У каждого свое дело: один в школе,
другой в больнице, третий в бизнесе, четвертый еще где-то. Все, как говорится,
при деле. И ты должна найти свое дело, утвердиться в нем, а что касается души,
веры – ходи в храм.
– Я его нашла, –
тихо сказала Надежда. – Поэтому хочу служить Ему не только прилежным посещением
храма по воскресеньям и в праздники, а служить всецело. Вы ведь с мамой служите
своему делу: мама отдает себя семье, ты – бизнесу, а я хочу отдать себя
служению Богу. Раз вы понимаете себя, мою сестру, своих партнеров, почему не
хотите понять меня и принять мой выбор?
– Тогда помоги тебя
понять. Скажи мне, что тебе не хватает? Что тебе Бог может дать больше того,
что дал твой родной отец? Что? Объясни. Может, и мы с матерью вслед за тобой
разбежимся по монастырям?
Наде хотелось
удержать отца от гнева.
– А что не хватало
тем, кто все-таки ушел в монастырь? – Надя старалась найти нужные слова. – Я не
говорю о бедняках, которые не были ничем привязаны к миру. Скажите, что не
хватало людям богатым, состоятельным – князьям, вельможам, хозяевам? Ведь и у
них, казалось, все было: дом, достаток, слава, почет, семьи. А вот почему-то
бросали это – и шли в монастырь. Такие примеры, между прочим, не единичные.
– Сравнила! –
засмеялся Смагин. – Шли, согласен. Так это когда было-то? При царе горохе, когда
людей были крохи. Да если даже и шли, что с того? Сейчас эра компьютерных
технологий, колоссальных научных прорывов, открытий. Только сумасшедшие люди
могут не признать всего этого и скрыться в четырех стенах кельи.
– Почему не
признать? Признают. Научные знания и открытия не мешают им верить в Бога. Более
того: именно эти открытия помогли им поверить, почувствовать присутствие Бога и
посвятить себя на служение Ему. Я знаю одну такую монахиню. Ее тоже считали сумасшедшей,
а она, между прочим, профессор математики.
– Знаю, о ком ты, –
отмахнулся Павел Степанович. – Это до сих пор любимая тема разговоров в ее
институте. Так она уже дама в возрасте, жизнь прожила, а ты в нее только вступаешь.
И взять перечеркнуть ради какой-то прихоти. А о нас ты подумала? Кому мы
оставим все, что нажили?
– Моей сестричке,
например. Даст Бог, семьей обзаведется, дети пойдут, внучата. Кроме того,
вокруг столько людей, которые ждут помощи, недоедают, болеют…