Матушка снова
углубилась в свои мысли.
– Про нас часто
говорят, что монахи – сплошные эгоисты, они заботятся только о своем спасении,
судьбы других, дескать, их не касаются. Однако, у монахов, иноков, инокинь, как
некогда у Христа и апостолов, есть своя семья, свое братство, своя священная
дружина, у них тоже есть забота друг о друге. В чем разница? Да лишь в том, что
если в мирской семье заботятся о своих кровных и следуют закону естества, то
обители принимают, любят и успокаивают чужих людей, которых до того времени не
знали и не видели. А это еще более высокая школа любви, чем семья и круг
близких родных.
Что только не
слышат монахи в свой адрес! Это, говорят, бесполезные и ненужные люди: если
даже и не совсем вредные, но чаще всего тунеядцы, живущие чужими жертвами, подачками.
Да, если пользу измерять благами чисто материальными, земными, то это верно. Но
кто из этих «умников» ценит молитву пред Богом за грешный мир, кто ценит созидательное
значение доброго примера чистоты, воздержания, терпения, исполнения добровольно
принятого долга, смирения и готовности на помощь ближнему, постоянного
молитвенного настроения? Кроме того, в тунеядстве монахов обвиняют, как
правило, те судьи, которые сами не давали на монастыри ни одной копейки. Те же,
кто жертвовали и жертвуют, обыкновенно молчат и не судят.
Надежда слушала и
слушала свою наставницу, а по щекам текли слезы. Но это уже были не слезы
обиды, досады, разочарования, а, напротив, слезы, омывавшие душу от всего, что
тяготило ее.
– Подвиг истинного
монаха – это цвет, это весна религиозной жизни, а без цветка нет и плода. Чем
можно объяснить современный поход против монашества и аскетизма? Только
поклонением и служением плоти или же сознательною враждою к Церкви,
сознательным желанием нанести ей вред, наконец, злобной завистью к любви своего
же народа, что изливается на святые обители – монастыри. Плотским людям во все
времена был противен один вид монашества, ибо он мешает им заглушить голос
совести, напоминает им, что они блудны и скотоподобны. Они не в состоянии
понять такого подвига: плотской человек не приемлет того, что от Духа Божия, и
не может разуметь, это для него – форменное безумие. А что касается открытых
врагов Церкви, которых тоже предостаточно, то им ясно, что монашество и
народная любовь к нему народа – это несокрушимая опора и твердыня ненавистной
им Церкви, это то, чего нет ни у какой секты, мечтающей заменить Православие и
лишенной силы удовлетворить врожденную человеку жажду подвига.