Алексей удивленно
посмотрел на приготовленные ему бутерброды.
– Какой же он черствый?
Хороший мягкий хлеб.
Марта пыталась вспомнить
нужное русское слово, но никак не могла.
– Ano, chleb čerstvý[9]. Моя подруга вчера купила в
маркете.
И, взяв один бутерброд,
она слегка надавила на него.
– Ага, понял! –
рассмеялся Алексей, хватаясь за больные ребра. – По-вашему «черствый», а по-нашему
– свежий. Так?
– Ano, свежий, –
облегченно вздохнула Марта, вспомнив подходящее слово. – Тут kava, вода. Horká[10].
– Горькая вода? – опять
изумился Алексей. – А для чего? Вы что, готовите кофе на горькой воде?
– Ježišmarie[11],
– всплеснула руками Марта, – как вы не можете понять! Voda je horká. To znamena[12]…
– Да я понимаю вас, –
хотя Алексей ничего не понимал. – Горькая – значит без сахара, и не кислая.
Марта попыталась
изобразить жестом значение того слова, которое русскому было непонятно. Она
дотронулась до термоса и тут же стала дуть на руки:
– Horká voda! Horká!
– Да так бы сразу и
сказали! – хохотал Алексей, превозмогая боль. – Горячая вода! А то «горькая»,
«горькая»!
Улыбнулась и Марта,
снова вспомнив знакомое русское слово. Алексей же не мог остановиться от смеха:
– Черствый хлеб! Горькая
вода! А как тогда будет «горькая»?
– Hořká, –
перевела Марта, ожидая новую реакцию гостя.
– Как? Опять «горка»? –
глаза Алексея округлились от изумления.
– Hoř–ká, –
по слогам повторила Марта.
– Боже, как вы понимаете
друг друга?
– Точно так же, как вы
понимаете свои грязные слова, – вспыхнула Марта и пошла к двери, оставив
Алексея одного в комнате.
3
…Несмотря на то, что
утро выдалось пасмурное и накрапывал дождик, в городском парке было людно.
Работали детские аттракционы, негромко играла музыка, под навесами кафе сидели
посетители, наслаждаясь ароматом утреннего кофе.
Марта прошла мимо того
места, где ночью увидела пьяного незнакомца. Следов борьбы там уже не было
видно: на этой лужайке стайка детей гоняла мячик, заливаясь веселым смехом и радостными
криками.
«Дернуло меня пойти по
этой аллее, – думала Марта. – Теперь попробуй объясни кому-нибудь, как и почему
этот русский очутился в моей постели, да еще вдрызг пьяный, грязный и избитый.
Лучше бы сразу вызвать полицию, так нет, решила проявить милосердие».
Когда она пришла в
клинику, доктор Недамански как раз сдал дежурство и собирался домой. Марта
обрадовалась этому, потому что он считался душой всего коллектива, умел понять
проблемы каждого, не участвовал в сплетнях и пересудах про своих коллег. Его
преклонный возраст – под 60 – не мешал ему быть очень общительным, веселым,
совершенно безобидным человеком. Сотрудники клиники часто делились с ним своими
секретами, зная, что доктору Недамански можно довериться.