Марта улыбнулась,
вспомнив свою размолвку со Гонзой. Ведь все случилось именно так: его измену
она чувствовала сердцем, хотя разум убеждал ее в обратном.
– Да, в интуицию я верю.
Она не обманет.
– Тем более! – радостно
воскликнул доктор Недамански. – Раз вы не просто верите, а уверены в правоте
своей интуиции, то и положитесь на нее, не терзайтесь слишком рациональными
вопросами: они не помогут.
– Да, но…
– Не помогут.
Постарайтесь понять этого человека не разумом, а сердцем. Оно у вас очень
чуткое. Раз вы в тот вечер не прошли мимо, значит…
Недамански замолчал и
сосредоточенно посмотрел на Марту.
– Знаете, что кажется
мне? Ему очень трудно и больно, и его сердце интуитивно ищет, кому открыть эту
боль. Даже не так. Не сердце. Потому что оно исстрадалось настолько, что ему
уже все равно, слышат его или нет. Такое состояние бывает у тяжело больных
людей, когда что-то сначала ноет, потом болит, болит беспрестанно, без
перерыва… Потом эта боль становится частью твоей жизни. И человек живет, ходит
с ней. Пока не умрет…
Кроме того, если
согласиться с тем, что родина любого из нас – это не только кусок географии,
территории, а нечто гораздо большее, надматериальное, то она, видимо, тоже ищет
приюта в сердцах тех людей, которым дорога и близка. Ей не хочется умирать. И
она тоже тоскует за теми людьми, с которыми была и осталась связана. Поэтому
вместе с ними умирает… В это действительно трудно поверить, но это так.
Наверное, для того, чтобы все понять, нужно испытать то, что испытал ваш друг,
прожить его жизнь… Да и то…
Он вздохнул и задумался.
– Душевная мука всегда
тяжелее и страшнее физической. Физическую боль можно одолеть, средств и
способов существует много. А вот душевную… Знаете, что может утолить эту боль?
Марта грустно взглянула
на доктора.
– Не знаю… Одни начинают
много пить. Другие садятся на наркотики…
– …и погибают, –
продолжил Недамански. – Рано или поздно, но неизбежно погибают.
– Тогда что же? – Марта
не могла понять логику мыслей доктора.
Недамански теперь
улыбнулся как-то загадочно:
– Наверное, я скажу вам…
Но не называйте меня философом. Я ваш старый добрый друг, поэтому говорю с вами
как друг, а не как философ, каковым вы меня считаете.
Марта вопросительно
посмотрела на него, ожидая продолжения.
– Пусть вас это не
слишком удивляет, но вашего друга в его состоянии спасет…
Он сделал паузу.
– Любовь.
Марта сначала сделала
удивленные глаза, потом откинулась на спинку стула и рассмеялась:
– Нет, доктор
Недамански, вы совершенно неисправимый философ! Философ и романтик.