Царевич тогда еще верил, что все можно изменить, что судьба явит ему наконец свою милость и он обретет долгожданное счастье. Но в день своего рождения в сумрачном состоянии души он умчался в ресторан и напился там до беспамятства, излив предварительно свое горе случившемуся тут же Растопчину, да еще пожаловался, что сынок миллионщика Солодовникова, прапорщик негодный, которому по завещанию родителя досталось только его платье и нижнее белье, сманивает его подопечную в батюшкин театр. Каков подлец!
Вечером городская пожарная команда справляла свой городской командный праздник, устроенный на счет города. После молебна последовало угощение: выдано было по чарке водки на человека, по пирогу в два фунта и колбаса. К этому же времени прислано было при письме от градоначальника еще одна четверть водки, на каждого по бутылке пива, по одной булке и по фунту колбасы.
А на рассвете вспыхнул большой пожар в Солодовниковском оперном театре на Большой Дмитровке, где подвизалось русское оперное товарищество под управлением г. Кожевникова и танцевала приглашенная «звезда» – Анастасия. Огонь возник на сцене, но от какой причины, до сих пор не выяснено.
Только благодаря усилиям пожарных удалось отстоять наружные стены, все фойе, корпус уборных, все коридоры и стены, отделяющие коридоры от зрительного зала. Лишь к восьми часам утра огонь стих. Сцена, декорации, мебель в партере, ложи во всех ярусах, оркестр с музыкальными инструментами – все это сделалось добычей пламени. Погиб, между прочим, украшавший потолок плафон художника Врубеля.
Некий бдительный господин Пинягин первым заметил пожар в театре и, натурально, бросился к ближайшему телефону, чтобы вызвать пожарную команду. Не зная номера телефона пожарной команды, он умолял телефонистку дать любую пожарную часть. Телефонистка артачилась и не хотела соединять до тех пор, пока ей не скажут номер абонента, с кем желают говорить. Пока шли пререкания с упрямой телефонисткой, сгорело полтеатра.
Под утро вернулся Епифан в захватанной манишке, жаловался, что все идеалы запятнаны, требовал называть себя Сержем и объяснить всем этим женщинам, что если ты напился по причине душевного волнения, то это есть доказательство истинной беспробудной любви, а вовсе не того, что ты «алкоголик и грязная, равнодушная скотина»!
За завтраком Уар просматривал прессу. Потревоженные тени прошлого лезли из всех щелей, доводя царевича до нервного истощения: по мере производства земляных работ на Воробьевых горах по устройству возвышенного резервуара, мало-помалу были открыты все стены древнего дворца, относимого к эпохе Иоанна Грозного и служившего резиденцией Уарова тятеньки-душегуба. Старинное здание наносится на план, который теперь совсем закончен и представляет целиком весь дворец с массой мелких комнат, где за каждой дверью воскресают его детские страхи.