Уар тогда не нашел, что возразить, полагая аргумент танцовщицы весьма разумным.
– И все же, я нахожу, что вы рискуете репутацией. Родителей ваших не боитесь ли огорчить? – с беспокойством поинтересовался Уар.
– Я – сирота, – отрезала этуаль.
Он вдруг отчетливо осознал, что жизнь вновь его балует. К тому же новая любовь случилась на исключительно благоприятном фоне: настроение биржи твердое, спрос на выигрышные займы и нефтяные ценности на должном уровне, с деньгами свободно; ожидается понижение дисконта со стороны государственного банка.
Относительно своего происхождения и родственных связей этуаль к тому времени не совсем еще определилась. Прислуга доносила Уару, что барышня сказываются то сербской княжной, а то и внебрачной дочерью государя. Он и не настаивал на разъяснениях, и вообще старательно избегал скользкого вопроса, поскольку самому представиться сыном Иоанна Грозного было бы еще большей диковинкой.
Тем временем на углу против кофейни Филиппова со ступенек крыльца парикмахерской Леона Эмбо сошел молодой человек с прической, тщательно уложенной петролем.
– А вот и мой… – Адаманский чуть не сказал «осведомитель», – приятель. Благодарю за угощение, сударь, надеюсь, я его отработал сполна, так что позвольте откланяться. А если вдруг понадоблюсь, ну мало ли: хандра нападет или сведениями разжиться к взаимной пользе, то вот вам моя карточка.
Уар повертел в руках дешевый прямоугольничек и вынул свою визитную карточку с золотым обрезом:
– Сообщайте мне, если вдруг что-то нетривиальное приключится в мире. К взаимной пользе, разумеется.
Адаманский счел это данью вежливости, но визитную карточку с золотым обрезом и надписью «Димитрий Иоаннович Углицкий», разумеется, взял. Мало ли?.. И тут произошла еще одна неожиданность: новый знакомец не только пожал хроникеру руку, но и слегка приложился к его шее, что выглядело, на вкус репортера, несколько богемно.
В этот момент у крыльца кофейни остановилась нарядная коляска, и выходящий Адаманский столкнулся в дверях с феминой в волнующем красном и в облаке умопомрачительных духов. Хроникер застыл, словно громом пораженный, а придя в себя под насмешливым взглядом этуали, посторонился и, проследив за ней, увидел, что навстречу райской диве поднялся его случайный собеседник.
Выйдя из кофейни и переведя дух, корреспондент обнаружил, что его информатор – Николай Трубницкий – уже скрылся в неизвестном направлении.
Осведомитель Адаманского ухитрялся всегда оказываться на месте преступления раньше полиции. А может, той зимой 1904–1905 года преступлений в Москве было столько, что, где ни окажись, обязательно станешь свидетелем, а если не повезет, то и жертвой преступления. Но бывшему ученику коммерческого училища Николеньке Трубницкому пока везло. Особое чутье вело его от одного места преступления к другому.