— Ладно, валяй, Том. Но, если позволишь себе лишнее, — пожалеешь!
— Ну вот, — пробормотал он через несколько минут, аккуратно опуская свитер. — Как теперь?
Дайана открыла глаза. Ее все еще не покидало ощущение его рук, нежно втиравших мазь ей в спину. Себе-то она могла признаться: это было божественно.
— Спасибо, уже лучше, — ответила Дайана, усаживаясь на постели.
Том завинтил крышечку тюбика с мазью.
— А у тебя там парочка шикарных синяков.
— Я так и думала.
— Неизбежно, наверное, при занятиях верховой ездой.
— Да.
— Почему бы тебе не полежать?
Дайана внимательно посмотрела на него и откинулась на подушки.
— Да, мамочка. Спасибо, мамочка, — проворковала она, невинно глядя ему в глаза. Он протянул ей тарелку с цыпленком и салатом. — Том, почему ты это сделал? Мне показалось, что я вовсе не твой тип женщины.
Он налил вина в ее веселенькие пестрые пластиковые стаканчики и, протянув один ей, уселся за стол и задумчиво посмотрел на нее.
— Почему я тебя поцеловал? Наверное, хотел поразвлечься. А ты почему меня поцеловала, Дайана?
Она ела ножку цыпленка и размышляла.
— Должно быть, решила, что стоит отплатить тебе тем же. Ничего иного у меня не получается, а? — Отпив вина, Дайана вызывающе посмотрела на него.
Том молчал, лицо его оставалось непроницаемым.
— К тому же, — она взмахнула рукой, в которой держала цыпленка, — меня позабавило то, что именно вот такая — слишком яркая и недостаточно кроткая, и даже чуть ли не порочная женщина смогла выманить тебя из твоей башни, Том. Хотя, не думаю. Просто мы оба слегка увлеклись, так?
Он поднял глаза от тарелки, взгляд его был насмешливым.
— Именно так, Дайана, именно так.
— А не может быть, Том, — деликатно предположила она, — что твоя башня стала слегка тесновата для тебя?
— Наверное, может, Дайана, — ответил он. — Но ведь и ты вела себя отнюдь не как монашка.
— А еще говорят о примитивизме мужской логики, — весело парировала она. — С другой стороны, возможно, я не устояла потому, что ты оказался куда лучше, чем пытаешься казаться?
Он ухмыльнулся.
— Возможно. Поздравляю, Дайана. Что-что, а бороться ты умеешь. Хотя понять не могу, почему ты задираешься? Может, все дело в Ричарде Джеффризе? Но… — Он махнул рукой и не договорил.
Дайана молча докончила обед, а потом внезапно спросила:
— А о чем ты пишешь?
— Да о чем угодно.
— Чем ты вообще занят — работаешь в газете или на телевидении, кидаешься в гущу скандальных событий или мирно пописываешь за письменным столом?
Достав из кармана бумажник, он кинул его на кровать.
— Если сомневаешься, там моя визитная карточка.