Конечно, папа не в саму Москву едет. Вернее, в Москву, но не сразу. Поначалу он остановится в Лавре и попробует что-то решить оттуда. Тихон уже уехал встречать государя. К тому же, в Сергиевом Посаде сейчас находится штаб генерала Келлера. Господи, что же я натворил! Это ведь я всё начал! Если бы не я…
— Алёша, — тянет меня за рукав мой старый друг, а ныне денщик Колька. — Алёша, беда.
— Что случилось, Коль? Ты куда ходил так долго?
— Алёша, я по телефону разговаривал. С Лубянки звонили. Сам Дзержинский.
— Ты с Дзержинским разговаривал?
— Да. Он клянётся, что ЧК тут ни при чём. Это не его люди сделали.
— Что сделали? Да что произошло-то? Говори толком!
— Нападение на императорский поезд. Недалеко от села Струнино.
— Что?! Нападение?! Кто напал?!
— Пока толком ничего не известно. Дзержинский послал туда своих людей, уточнять. Но там же Сергиев Посад по дороге. Не факт, что Келлер пропустит их.
— А что с папой? Он жив?!
— Говорю же, неизвестно. Дзержинский сказал, что под проходящим поездом взорвали путь. Салон-вагон государя сошёл с рельс и перевернулся. Сие единственное, что он знает доподлинно. Алёша, позвони Келлеру. Возможно, ему известно больше.
— Господи. Господи, помоги!
П: Мне очень жаль, Лёшка. Действительно жаль. И я надеюсь, твой отец выжил. Потому что иначе… иначе нам очень трудно будет доказать, что мы действительно ничего не знали об этом. Не отмоемся же за всю жизнь, сколько бы её там ни осталось. Александр Павлович ведь так и не отмылся…
Интерлюдия I
В мерцающем свете свечи небритый мужчина, неловко отставив левую ногу в сторону, что-то шьёт. У них в палате опять отключили электрическое освещение. В последнее время такое происходит всё чаще и чаще. Страна экономит на всём, на чём только можно. Он знает об этом, потому и не возмущается, а покорно продолжает делать своё дело. Да что там шитьё! У них в лазарете даже хирургические операции иногда приходится выполнять при свете керосиновых ламп. Война.
Ужасная война. Великая Война. Но Германия не сдастся! Никогда. Мужчина верит, что гений кайзера приведёт его Родину к победе. Что бы там ни верещали, что бы ни придумывали враги Второго Рейха.
И даже то, что позавчера САСШ объявили войну Рейху, даже это не столь важно. Всё равно мы победим. Америка далеко. Пока ещё их солдаты доберутся до Европы. Да и сколько они пошлют? Три дивизии? Пустяки какие.
Нитка перекрутилась и за что-то зацепилась. Мужчина на табуретке нетерпеливо дёрнул рукой, и нитка оборвалась совсем. Теперь ему придётся вставлять в иглу новую. Он шьёт. Вышивает, вернее. Вышивать он не умеет, но приходится учиться на ходу. Ну и что? Сейчас, во время войны, многим приходится осваивать новые знания. Вот и он учится вышивать. Это необходимо.