Хорошо. Тогда я пойду погулять, чтобы не мешать тебе.
Стоя перед зеркалом, она пудрилась и подкрашивала ресницы.
И по тому, как старательно она это делала, он видел, что она идет на свидание к Джонсону.
Она пригладила щеткой темные короткие волосы и надела шляпу.
— Скажи, не видно, что я плакала?
— Нет, совсем не видно.
Она взяла перчатки.
— Ну, до свидания, Сережа. Смотри, будь осторожен.
— Танечка…
— Что?
— Ты так уходишь. Не поцеловав меня?
— Я думала, ты сердишься. Я вела себя отвратительно, и мне стыдно.
Он обнял ее.
— Таня…
Она присела на край кровати, виновато глядя на него.
— Прости меня, Сережа… Забудь глупости, которые я тебе говорила… Поешь перед отъездом и свари себе чаю. Ну, я пойду… а то ты не успеешь выспаться.
Она хотела встать, но он удержал ее за руку.
— Подожди. Дай мне посмотреть на тебя еще минутку…
— Что с тобой, Сережа?
— Ничего. Иди теперь…
Она снова поцеловала его.
— Так будь осторожен. Когда ты приедешь? К двенадцати?
— Я люблю тебя, Таня.
— Ну конечно. Я тоже люблю тебя. До свиданья.
И, рассеянно улыбнувшись ему, она быстро, чтобы он не задерживал ее больше, вышла из комнаты.
Татьяна Александровна взглянула на часы:
— Без четверти десять. Мне надо ехать домой.
— Куда вам спешить? Ведь вашего мужа еще нет.
Она упрямо покачала головой.
— Надо.
Татьяна Александровна разделяла все в жизни на «можно» и «нельзя».
Ездить кататься с Джонсоном, пить с ним чай и обедать — можно. Но возвращаться домой после десяти — нельзя. Это неприлично. Она никогда не делала того, что неприлично.
Они вышли из ресторана и сели в автомобиль.
— Неужели мы сейчас расстанемся? Я не хочу вас отпускать.
Она молчала, глядя в окно.
— Послушайте. Мне надоела эта игра. Ваша неприступность очень мила — каждая женщина кокетничает по-своему. Но это тянется слишком долго. Будем говорить откровенно. Если вы поедете со мной, я завтра подарю вам тот широкий браслет.
«Тот браслет?..» Она никогда не могла пройти мимо витрины, где он был выставлен, чтобы не полюбоваться им. Ей казалось, что в этой сияющей широкой бриллиантовой полосе заключено все недоступное ей счастье. Он даже снился ей.
— Вы подарите мне тот браслет? Правда? — она вздохнула. — Нет, все-таки я не поеду с вами… Не могу поехать…
— Как хотите… — он видимо сердился. — Как хотите. Я советовал бы вам подумать. Я буду ждать до двенадцати. Позвоните мне по телефону, если передумаете.
Автомобиль остановился.
— Спокойной ночи. Я не позвоню вам.
— Я все-таки буду ждать. А если вы не позвоните, я завтра утром уеду в Лондон.
— Очень жаль. — Она постаралась улыбнуться. — Тогда прощайте.