— Патриотизм, — спокойно ответила она. — Если я действительно могу сделать что-нибудь достойное, я хочу делать это в Королевском балете.
— А почему? Не потому ли, что у вас появились другие интересы? Послушайте меня, — сверкнул глазами Иван. — Вчера вечером я видел вас в «Ла Рояль». Вы были с этим вашим доктором. Я постоянно встречаю вас в его обществе. Может быть, он — истинная причина того, что вы так внезапно утратили профессиональные амбиции?
— Я не утратила никаких амбиций, — проговорила Оливия, чувствуя, как вспыхнули ее щеки. — А мистер Хардинг… Он не имеет никакого отношения… — Она хотела сказать: «К моему желанию остаться в Англии», но вдруг поняла, что это не совсем так. Запнувшись, она продолжила иначе: — Мистер Хардинг — не единственный мой друг, а кроме того, у меня есть определенные обязательства перед миссис Морнингтон, которая в течение многих лет заменяет мне мать.
— Фи! Очень слабое оправдание. Вы влюблены в этого мужчину…
— Глупости! — взорвалась Оливия.
— Послушайте меня, — взял себя в руки Дуброски, раздосадованный неожиданным отношением к его великому плану. С мягкой настойчивостью он поинтересовался: — Вы любите ваше искусство?
— Да, конечно, но…
— Тогда поверьте мне: настоящий артист должен быть однолюбом. Позже, если захотите, заведете себе любовников, но сейчас ни в коем случае нельзя распыляться. Поверьте, хотя бы из чувства благодарности ко мне; ведь вы говорили, что…
— О да, конечно, я вам всегда буду безмерно благодарна!
— В таком случае забудьте этого Хардинга! Перестаньте встречаться с ним!
— Мистер Дуброски, — твердо проговорила Оливия. — Вы все себе совершенно неправильно представляете. Мне не нужны «любовники». Вы прекрасно знаете, что если бы не мистер Хардинг — я бы никогда не смогла вернуться на сцену. Он мой друг. Я просто не могу с ним не встречаться!
— Вы можете и должны перестать тратить на него свое время. И вы так сделаете. Я приказываю.
Затаившееся было возмущение — с какой стати он считает себя вправе командовать ею?! — вспыхнуло с новой силой. Обладая покладистым характером, Оливия при случае могла постоять за себя. Вот и сейчас, вскинув голову, она бесстрашно взглянула ему прямо в глаза:
— Нет.
— Вы…
— Мистер Дуброски! Я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Вы были невероятно добры, — произнося последние слова, Оливия не могла не почувствовать собственного иронического тона, — но вы не имеете никакого права вмешиваться в мою личную жизнь. Доктор Хардинг — мой друг, и никакого иного смысла, — Оливия вновь ощутила, как заполыхали ее щеки, — я в это слово не вкладываю.