— Зато я не смеюсь над мадемуазель Тернер, — ответил граф.
Он не отрывал глаз от Арлетты, и она почувствовала, что он не только не разозлился, но остался доволен.
Вероятно, он был уверен в том, что она в конце концов сдастся и уступит его домогательствам.
Арлетта знала, что ни секунды дольше не вынесет его общества. Она схватила шляпу, взяла Паулину за руку и молча вышла из комнаты.
Она не знала, что теперь делать. Более навязчивого типа, чем граф, она еще не встречала.
— Может быть, рассказать обо всем герцогу? — подумала она. — Нет, он решит, что я сама спровоцировала графа. К тому же он и так относится ко мне с предубеждением, потому что я англичанка.
Оказавшись в саду, среди цветов и прекрасных статуй, Арлетта постепенно пришла в себя и успокоилась.
— Паулина, как называется этот цветок по-английски? А что за птичка сидит вон на том кусте?
Паулина сначала занималась с удовольствием, но она была еще маленькой и ей быстро наскучило.
Она убежала к фонтану и засмотрелась на золотых рыбок, которые резвились в хрустально чистой воде.
Арлетта присела отдохнуть на каменную скамейку. Она залюбовалась картиной, которая излучала красоту и покой: прекрасное дитя, купающееся в лучах солнца, радужные переливы водяных струй, пение птиц и аромат райских цветов.
Прекрасная статуя Афродиты казалась прозрачной и светящейся на фоне восхитительного сада. Арлетта невольно подумала, как чудовищно не соответствовали события в замке этому воплощению любви и красоты.
Залюбовавшись, Арлетта не заметила, как кто-то подошел.
— О чем задумались, мадемуазель? — совсем рядом прозвучал мужской голос.
Арлетта обернулась и с удивлением увидела герцога.
Видимо, он только что вернулся с прогулки верхом: на нем был изящный костюм наездника. Он присел рядом на каменную скамейку.
Арлетта хотела встать, но он жестом ее остановил:
— Нет, не вставайте.
— Раз вы вернулись, монсеньор, я пойду поищу Дэвида.
— Нет смысла, мадемуазель. Дэвид упражняется, преодолевая малый барьер, и с ним один из моих жокеев. Он сейчас не нуждается в вашем внимании.
Герцог говорил в обычной сухой и немного циничной манере. Арлетта почувствовала, что излишне суетится.
Она отвернулась и продолжала смотреть на Паулину, игравшую возле фонтана.
— Мне интересно знать, мадемуазель Тернер, что вы думаете о моем замке?
Арлетта улыбнулась.
— Минуту назад, монсеньор, я подумала, как бы было чудесно, если бы все его обитатели думали только о любви. Чтобы здесь не оставалось места для тревог и злобы.
— Женщин заботит только то, что касается любви, — цинично сказал герцог.