— Не забывай о фате, — сказала Карлотта. — Она так легко рвется. Надо быть осторожнее.
На приеме, пожимая руки, болтая и смеясь с гостями, она улыбалась, и на ее щеках горели два ярких розовых пятна. Она никогда еще не была так хороша, но Магда знала, что она возбуждена до предела. Когда Карлотта поднялась наверх, чтобы переодеться перед отъездом, она последовала за ней и, увидев, что та одна, вошла и закрыла дверь.
— Позволь минуточку поговорить с тобой, — сказала она. — Я хочу пожелать тебе счастья, дорогая, и попросить тебя, если уж ты вышла замуж, постараться сделать Нормана счастливым. Будь ему хорошей женой.
На лице Карлотты мелькнуло, как показалось Магде, выражение страха, но оно так быстро исчезло, что Магда не была в этом уверена.
— Уходи, дорогая, — шутливо ответила Карлотта. — Если ты будешь так сентиментальна, то заставишь меня заплакать, тогда ресницы мои потекут, и я буду похожа на чучело. Я очень устала.
Магде пришлось повиноваться.
Когда она открыла дверь и увидела толпу смеющихся, болтающих друзей, она поняла, что больше не представится возможности побыть с Карлоттой наедине.
Скай сидела на кровати в комнате Нормана, наблюдая, как он повязывает галстук.
— Я бы хотела, чтобы и у меня было так же, — сказала она.
Норман отвернулся от зеркала и подошел к ней.
— Послушай, Скай, — сказал он. — У меня есть идея. Если старик не согласится, то единственное, что мне останется сделать, это дать тебе деньги, чтобы ты передала их семье Гектора. И тогда вы сможете пожениться.
Скай покачала головой.
— Это очень благородно с твоей стороны, но ты не понимаешь. Ни Гектор, ни они никогда не примут такой помощи. Они жили там всю жизнь. Они не могли бы представить свое существование без труда, без замка, защищающего их кров, как это было всегда. Кроме того, они горды, ужасно горды. Нет, мы можем только ждать и надеяться, что дедушка сдастся. Я уверена, что рано или поздно это произойдет.
— Он очень упрямый человек, — медленно сказал Норман.
— А я тоже упряма, — ответила Скай. — На моей стороне юность. Я могу ждать, а он не может себе позволить этого.
— Я никогда не слышал от тебя таких жестоких слов, — заметил Норман.
— Разве? — ответила Скай. — На самом деле мне очень горько и я не очень сержусь на него. Я понимаю его точку зрения. Но он не понимает, что мир изменился, что барьеры в обществе рушатся и исчезают. Для него Гектор — слуга, для меня — человек, и в этом все дело. В этом отличие наших поколений.
— Благослови тебя Бог, моя дорогая, — сказал Норман. — Если ты счастлива, то я спокоен, хотя мне хотелось бы, чтобы ты нашла какой-нибудь другой путь.