Васек жил один. Его родители не вернулись тогда из областного центра, в самый первый день, как Беда случилась. У матери Васькиной на глазу бельмо было, так отец ее и повез в больницу это самое бельмо вырезать – как раз на этот день ей ложиться сказали. Ну а что с теми случалось, кто в тот день в больницы попадал, о том Дмитрий подробно рассказал.
Тем не менее Васька, хоть и один, жил вполне себе справно, содержал пусть и небольшое, но хозяйство и брал осенью свои несколько центнеров хлеба. Охотился помаленьку – короче, его уже вполне за мужика начинали признавать. А батя – тот так и говорил: мол, раньше так и было – лет с четырех-пяти ребенок начинал учебу проходить. Не школьную грамоту, а жизненную: как пасти – сначала гусей, а там и коров, как с топором-косой работать, как коня запрячь. У девчонок – у тех другое: как в огороде чего полоть, мести-варить, за детьми следить. Лет так через десять, годам к пятнадцати – у девок чуть раньше – все, школа закончена. Аттестата к ней не дали, так и не надо: жизнь все знания, что получил, сама спросит. Главное, человек считался полностью готовым для существования в обществе. Ну и, соответственно, жениться можно. Как раз и организм для этого созревал – девка может и зачать, и выносить, и родить. Даже если и помрет который ребенок в родах оттого, что мать молодая, – не беда. На следующий год новый ребенок будет, а они и так мрут через одного, что у «юных» пятнадцатилетних матерей, что у более «старых» двадцатилетних, – у последних уже по три-четыре ребенка к этому времени быть может. К тридцати годам – привет: уже бабушка с дедушкой вчерашние подростки. А то нарисуют художники на картинке седобородого лысого деда и такую же древнюю бабульку, а в тексте – жили-были дед да баба и сильно горевали, что детей у них не было, ну и исхитрились как-то – родила бабка какого-нибудь мальчика-с-пальчика. Хоть по нынешним временам такие «дед» и «баба» даже на «средний» возраст не тянули, и роды у такой «бабки» – дело вполне обычное, если посудить.
– А вас, нынешних, взять, – говорил отец, помнится, – у вас к шестнадцати годам гормоны аж из ушей прут, вам рожать бы надо – а куда вас? В какую жизнь выпускать, в какое общество? Если вы в ней ни уха ни рыла? Если вы детей делать уже умеете, но больше – ни-че-го… У нас в деревне хоть как-то еще люди к реальной жизни приспособлены, а в городах что… – Он безнадежно махал рукой и кривился.
Вот Васька, по тем старинным меркам, вполне уже взрослым числился бы. Он и так уже от Артема отдаляться начал и жениться хотел – одному, говорил, трудновато все же, – да вот убили тогда его.