– Ты слагаешь песню, менестрель?
– Гайд Ириан никогда не ошибается, – с запоздалой вежливостью ответил я.
– И ты сможешь порадовать нас этой песнью перед уходом?
– Боюсь что нет, Бессмертный Гайд. Песне нужен срок, чтобы родиться и вырасти.
– Четверть века, как человеку? Да, менестрель? – Ириан улыбнулся, и старики торопливо подхватили смех.
– Иногда больше, гайд. Иногда в два раза больше, – не понимая, что на меня накатило, ответил я.
Мечники дружным смехом поддержали ответ. Женщины позволили себе захихикать. Но Ириан не смеялся. И некоторые из стариков – тоже.
– У тебя острый язык, менестрель, – холодным как ночной ветер голосом ответил Ириан. – Порой я думаю, что слишком острый язык менестреля должен приравниваться к мечу. А менестрель с мечом не должен жить.
– Возможно, Бессмертный Гайд. Ты лучше нас знаешь, что такое жизнь.
Вот теперь наступила полная тишина. И мечники, и старики, все смотрели на Ириана, ожидая его реакции. И даже Говорящих с Богами не было в зале, чтобы разрядить обстановку. Проклятый Аскин!
– Острый ответ, менестрель! – Ириан все-таки улыбнулся, и зал мгновенно расцвел в улыбках. – Порой мне кажется, что ты бы мог заставить покориться меч Врага!
– Бессмертному Гайду виднее, – прошептал я. – Но мое оружие – песни.
– Но и в песнях есть клинки, не так ли? Ты не споешь нам песню о деревянных мечах, менестрель?
Я посмотрел в глаза Ириана, но в них нельзя было прочесть ничего. Откуда он знает?!
– Я не слышал такой песни, Бессмертный Гайд.
И снова мгновения тишины, пока Ириан принимал решение.
– Значит меня обманули, менестрель. Что ж, я наказываю обманщиков, но сейчас – время отдыха.
Один из стариков сделал жест прислужникам, и те стали торопливо наливать в кубки вино. Мне налили последним. Беспамятные порой отличаются удивительным чутьем.
Ушедшие Гайды, что же на меня нашло! Я рассорился с лучшим из властителей Островов!
Но почему такая малость послужила причиной опалы? Мне позволялось высмеивать поражения гайда и вышучивать его пьяные выходки! И никогда Ириан не проявлял гнева!
– Бессмертный Гайд, я вспомнил забавную песню о лучшем из королевств, – начал я. Ириан даже не повернулся в мою сторону. Лишь протянул кубок за новой порцией вина и сказал в пространство:
– Этим днем я хочу тишины.
Вот так.
Вокруг меня словно скорпионов на пол насыпали – мечники и старики быстро рассосались в разные стороны. Кубок мой опустел, но никто не спешил его наполнить. Враг бы побрал беспамятных!
Медленно, еще надеясь на возражения, я убрал гитару в чехол. Почему не пришла Льен… она бы потребовала песни, а Ириан с ней не спорит… Я искоса посмотрел на гайда – кутающегося в плащ из белой грифоньей кожи с перламутровыми застежками и глядящего в пустоту. Глаза его поблескивали таким же холодным синим перламутром. Гайд Торм когда-то спьяну клялся мне, что у Ириана стеклянные глаза, и на ночь тот прячет их в стакан с морской водой.