Откуда мама могла знать, что песня «Эльвира» группы «Окридж бойз» мне ужасно понравилась, если я сама не сразу это поняла? Как было объяснить, что она вся состоит из золотисто-зеленых цитрусовых нот и пахнет только что разрезанным лимоном?
Если бы я могла удержать в руках кисть — такая бы вышла картина, класс!
Качнув головой, мама поднесла к моему рту следующую ложку яблочного пюре. О скольком же она не догадывается…
Я рада, что ничего не забываю. В моей памяти находится место для каждого прожитого мига. Хотя толку от этого мало, ведь я ни с кем не могу поделиться своими воспоминаниями, не могу ни о чем рассказать.
Вообще у меня в голове засело много всякой ерунды: я помню, как к нёбу прилипло несколько овсяных хлопьев, помню, как однажды плохо прополоскала рот и полдня не могла избавиться от привкуса зубной пасты.
В памяти прочно сидит утренний запах только что сваренного кофе, он смешивается с запахом жареной ветчины и с выкриками разносчиков газет.
Но больше всего места в моей памяти занимают слова. Вокруг миллионы слов, и все, кого я знаю, пользуются ими легко, даже не задумываясь.
Ведущие телемагазина: «Купите две наших чудо-швабры и получите третью в подарок. Спешите. Предложение ограничено!»
Почтальон — маме: «Доброе утро, миссис Брукс. Как дочка? Растет?».
Церковный хор: «Аллилуйя, аллилуйя, аминь!» Продавщица в супермаркете: «Спасибо за покупку! Приходите к нам еще».
Любой может сказать все словами. Любой, но не я. Уверена, большинство людей даже не понимают, какая сила таится в словах. А я понимаю.
Мыслям нужны слова. Словам нужен голос.
Мне нравится, как пахнет мамин шампунь.
Мне нравится прикасаться к папиной небритой щеке.
Но я не могу им об этом сказать.
Я не сразу поняла, что отличаюсь от других. Я быстро соображаю, легко запоминаю любую мелочь, так почему же у меня не получается делать, что делают все? Это было странно. Конечно, я злилась.
Однажды — мне еще года не было — папа принес белого игрушечного котенка, мягкого и пушистого, как раз для неуклюжих детских пальчиков. Я сидела, надежно пристегнутая в детском кресле-качалке, и рассматривала свой мир: зеленый ковер и такой же зеленый диван. Мама вложила мне в руки котенка. Я разулыбалась.
— Ой, какого тебе папочка принес шкодика, — тоненько засюсюкала мама. Взрослые часто так разговаривают с детьми.
«Что еще за шкодик?» — подумала я. Тут, бывает, не сразу сообразишь, что обычное слово значит, а они еще выдумывают всякое…
Мне нравилось держать котика: мех оказался прохладным, гладким, приятным на ощупь. Потом я уронила игрушку на пол. Папа снова вложил ее мне в руки. Я изо всех сил старалась удержать котика, но ничего не вышло: игрушка упала. Я заревела от обиды.