— Но зачем этот псих вообще решил вернуться в Вичерли?
— Наверное, потому что двадцать четыре года назад здесь напали на его мать. А может, его захватила идея переписать историю. Или узнал, что дом продается, и не смог устоять. Возможно, увидел в этом шанс поквитаться не только с алкоголиками, но и с полицейским управлением Вичерли. Вариантов много, и если он сам не захочет нам рассказать правду, мы ее так и не узнаем. А Фелисити Спинкс вряд ли нам что-то расскажет.
— Вряд ли, — согласился Нардо, но его явно мучило что-то еще. Он выглядел озабоченно.
— В чем дело? — спросил Гурни.
— Что? А, нет, ничего. Правда ничего. Я так, подумал… а вам действительно было не все равно, что кто-то убивает алкашей?
Он не знал, что ответить. Уместным вариантом было бы сказать, что он не вправе судить, кто из жертв был достоин смерти. Был еще циничный вариант: что искать разгадку для него было важнее, чем восстановить справедливость, игра была важнее человеческих судеб. В любом случае ему совершенно не хотелось обсуждать это с Нардо, но он чувствовал, что промолчать нельзя.
— Если вы хотите узнать, получал ли я удовольствие оттого, что кто-то символически мстил алкашу, сбившему моего сына, то ответ отрицательный.
— Вы так уверены?
— Я уверен.
Нардо недоверчиво посмотрел на него, затем пожал плечами. Казалось, ответ Гурни прозвучал для него неубедительно, но ни одному из них не хотелось продолжать этот разговор.
Было похоже, что вспыльчивый лейтенант сдулся. Остаток вечера был занят рутинным процессом определения приоритетов и подведения итогов расследования.
Гурни отвезли в больницу Вичерли вместе с Фелисити Спинкс (урожденной Дермотт) и Грегори Дермоттом (урожденным Спинкс). Пока Гурни осматривал вежливый ассистент врача, Дермотта, так и не пришедшего в сознание, повезли на томографию.
Сестра, которая занималась раной Гурни, стояла настолько близко, говорила с таким придыханием и обрабатывала рану с такой заботой, что в этом сквозил какой-то неуместный эротизм. Пойти на поводу у непрошеного возбуждения, учитывая обстоятельства, было бы сумасбродством, но он все же решил воспользоваться ее расположением. Он оставил ей свой номер и попросил перезвонить, если будут какие-то изменения в состоянии Дермотта. Он хотел быть в курсе событий и не был уверен, что Нардо будет его оповещать. Сестра с улыбкой согласилась, и затем неразговорчивый коп отвез Гурни назад к дому Дермотта.
По дороге он успел позвонить по экстренной линии Шеридану Клайну и оставить сообщение с перечислением основных событий. Затем он набрал свой домашний номер и оставил сообщение для Мадлен, избежав упоминаний о пуле, о бутылке, о крови и о наложении швов. Он гадал, не стоит ли она в этот момент рядом с телефоном, слушая сообщение, но не желая с ним говорить. Увы, он не обладал ее природной прозорливостью, и это осталось загадкой.