Самоуверенность молниеносно схлынула с Алексея.
– Н-нет еще… Но я очень надеюсь.
Мимо прошла древняя, как мир, дворничиха с метлой, подозрительно глянула из-под седых, кустистых бровей. «Сглазила, старая карга», – подумал Алексей и чуть было не перекрестился. Крестился он редко, разве что в церкви у Генки, да и то в самые торжественные моменты. Например, перед исповедью.
– Надеется он, понимаете ли, – насмешливо сказала Надя. – Как видишь, не все так просто, уважаемый доктор. И, между прочим, мы уже опаздываем к моим, стол наверняка накрыт. Надо еще вина успеть купить.
– А по какому… По какому поводу?
– Балда! – Надя легонько шлепнула Алексея по темечку. – Ведь сегодня у Игоря день рожденья. Забыл?
– Честно говоря, забыл. Ну и как там наш именинник?
Надя вздохнула.
– Готовится принять участие в юниорском турнире. Ты знаешь, Игорь тебя очень любит, Леша.
Алексей был тронут до глубины души, и потому сказал полушутливо:
– Сегодня такой день, когда меня любит весь мир. И я люблю весь мир.
– И даже ту старуху? – Надя показала на дворничиху, подметавшую дорожку неподалеку.
– И даже ее. Я хочу, чтобы сегодня был самый счастливый день в моей жизни. И знаешь, что я сделаю? Я сделаю тебе официальное предложение. В присутствии твоих родителей и Игоря.
– Здорово придумал. Совместить сразу два праздника.
Алексей обнял девушку за плечи:
– Так значит, праздник будет? Второй?
Вместо ответа Надя прильнула к его губам долгим поцелуем.
Старуха уборщица смотрела на них печально и почему-то шевелила морщинистыми губами. Она наверное, и заплакала бы, да с годами пересохли ее глаза, разучились источать благодатные слезы…
– Бли-и-ин!
Бывший атташе советского посольства в Париже Валентин Николаевич Мокеев ожесточенно тряс кистью руки, по полу с лязганьем катилась раскаленная крышка сковороды. Кухня наполнилась клубами пара, и не сказать, чтобы пар этот источал аппетитные ароматы.
Мокеев ринулся к раковине, до отказа отвернул кран и сунул обваренную руку под мощную струю ледяной воды. С облегчением перевел дух.
Глухо стукнула входная дверь, и на пороге кухни возник Геннадий – в стильных джинсах и футболке с изображением Боба Дилана.
– Бог в помощь, батя, – дружелюбно приветствовал Мокеева-старшего настоятель храма Ильи Пророка.
Геннадий привалился плечом к косяку, добродушная ирония светилась в его глазах, когда он обвел взглядом привычный взору бедлам, творившийся на кухне.
– Здравствуй, сынок, – Валентин Николаевич вытер руки прожженным в нескольких местах полотенцем. – Вот, понимаешь, стряпаю…