– Значит, он отлучался, – констатировал Дронго.
– Конечно, отлучался, – вспомнила Джина, – и это было очень некрасиво с его стороны. Оставлять меня одну в такой ситуации…
– Мбага сказал, что ты видишь только то, что хочешь видеть, и не видишь того, чего не можешь, – вспомнил Дронго. – Значит, он оставил вас и ушел следом за нами?
– Да. Все было именно так. А я стояла в машине одна, включив фары, и дрожала от страха, сжимая в руках ружье. А потом раздалось сразу несколько выстрелов, и он сразу прибежал обратно.
– Как скоро?
– Что? – не поняла Джина.
– Как скоро он прибежал обратно?
– Не помню. Я тоже испугалась, услышав выстрелы. Начало темнеть… Но он появился довольно быстро. Влез в машину ко мне и сказал, чтобы я была наготове, что всякое может случиться.
– Вы можете вспомнить точно, что именно он вам сказал?
– Он сказал, что нужно быть наготове, так как сегодня ночью может случиться все, что угодно, – вспомнила Джина. – Да, именно так.
– Что было потом?
– А потом приехали на машине Энцо и Евгения Кнаус, которые привезли уже умирающего Ишлинского.
– Вермишев пытался ему помочь?
– Не очень. Скорее помогали мы. Вернее, пытались помочь… У него была разворочена грудная клетка, и он уже хрипел. Я, как только посмотрела, так сразу все поняла. Хотя я не врач, конечно, но там вопросов не было. Он умер буквально у нас на руках. Должна вам сказать, что его подруга держалась просто молодцом. До последней секунды пыталась его спасти, но вытащить его было уже невозможно.
– Дальше, – потребовал Дронго.
– А дальше вы уже знаете. Через несколько минут вы все вышли из зарослей, и мы вас увидели. Потом Мбага соорудил костры, я сделала укол Евгении, мы с вами уселись и начали вести задушевную беседу, во время которой вы еще успели извиниться. Но сейчас по-прежнему стоите насмерть у ваших дверей и даже не приглашаете меня войти, словно боитесь остаться со мной наедине, и защищаете свою комнату, как спартанцы защищали Фермопилы.
– Не поэтому, – улыбнулся Дронго, посторонившись и пропуская ее в комнату, – мне были крайне важны ваши сведения.
Джина вошла в комнату и огляделась. Все комнаты были похожи друг на друга. Довольно скромная обстановка: кровать, вешалка, стол, два стула. Ничего лишнего. Только на стенах висели репродукции известных картин. Все были в курсе, что Энцо Бинколетто любит творчество французских импрессионистов.
Джина знала, что все комнаты похожи друг на друга. Минимализм был господствующей эстетикой этого дома. Мраморные полы, дубовые панели, дорогие занавески из голландской парчи, телевизоры и прочая техника во всех комнатах являлись ненужным излишеством. Телевизоров было два: один большой – в библиотеке, и другой поменьше – в гостиной. Гости могли смотреть любой из них. Зато библиотека оказалась хороша. Здесь были книги на английском, итальянском, французском и немецком языках, привезенные из Европы. Библиотека, находившаяся в таком глухом месте Северной Кении, составляла больше трех тысяч томов.