Как ни странно, Катрина не стала спорить и кротко кивнула. Саймон ожидал чего угодно — от гневной брани до выстрела в упор, однако этого умиротворенного, тихого спокойствия — не ожидал. Внизу завыли сирены. «Полицейские флаеры, — подумал Саймон, — повиснут над ними спустя пару минут. О чем думает эта придурошная?» Рукс, разумеется, не боялся смерти, как и всякий прошунтованный человек, однако ситуация, в которой он уже почти полчаса вынужденно играл роль заложника, начинала его напрягать. Выстрел из бластера — довольно неприятная вещь, особенно если стреляют в вас. Но ожидание выстрела еще более неприятно.
— Бессмысленно, — продолжил он, чуть более напряженным голосом, — бессмысленно! Убито столько людей, и все зря. Если вашей целью на самом деле был Габриэль, то с боевыми способностями вашего настоящего тела вам следовало принять участие в бойне на смотровой. Ворваться туда одновременно с Йенгом и его боевиками. Такое чудовище, как вооруженная Катрина Бета 19–725, могло бы внести существенные коррективы в исход схватки, вы не находите? Не исключено, что сейчас там вверху вы сидели бы с Габриэлем и Йенгом. И получили возможность допросить обоих. Разве не в этом состояла ваша цель? Счастье беглой секс-рабыни — раскрыть преступление заказчика, выбить из него признание, которые стало бы основой для его ментасканирования. После этого — свобода, оправдание в суде, полное снятие всех обвинений. А если выбить эти показания еще и в присутствии Йенга, так вообще отлично. Я-то вам зачем? Всего лишь соучастник, но большая часть подробностей наемной работы на Геба стерта из моей памяти, я и сам не смогу сказать, что правда, а что нет. И что теперь? Вы будете вскрывать… меня?
Катрина покачала головой.
— Нет, — ответила она по-прежнему спокойно, как будто визги приближающихся полицейских сирен совсем не беспокоили ее слух. — Идея медленной пытки великого Саймона Рукса мне очень нравиться с эстетической точки зрения, но практического смысла я в ней не вижу. ССБ уже рылось в вашей голове, верно? Если уж эксперты спецслужб не смогли отыскать нужных Йенгу зацепок против Габриэля, то куда мне пытаться? С вашей работой вам, вероятно, довольно часто приходится прибегать к частичному стиранию памяти. Не боитесь в один прекрасный день очнуться на больничной койке безумцем?
— Безумцем — нет, скорее растением, — ответил Рукс. — Стирание памяти не затрагивает те секторы мозга, что отвечают за логику мышления. Режут и кромсают только память. Ничего страшного, поверьте. Перед операцией все воспоминания тщательно фильтруются, стирают только то, на что я укажу лично. Опасности тут нет никакой. Не помнишь — и все тут. Значит, вскрывать мой мозг вы не будете?