Вообще-то, когда он вошел в дом и открыл дверь, он заметил, что Джеймс и Энтони стояли в дверях гостиной. И смотрели на него. Эти двое не дадут ему просто так уйти, если у него возникнет подобная мысль, пока он чистосердечно во всем не признается. Если бы он не думал о том, как узнать, где остановилась Кэти, он бы все равно попытался уйти — войти сейчас в гостиную было для него все равно, что идти на гильотину, зная, что она его уже ожидает.
Бойд прошел между двумя Мэлори, чьими необыкновенными навыками на ринге он особенно восхищался. Он только однажды испытал их на себе, когда со своими четырьмя братьями пытался избить Джеймса за то, что тот скандально заявил в комнате, полной народу, что скомпрометировал их сестру, — не в таких выражениях конечно, но даже жители Новой Англии умели читать между строк.
Они пытались поступить честно, борясь с Джеймсом один на один. Но это просто не сработало. Джеймс дал им достаточно поводов забыть честность, и, по правде говоря, только впятером им удалось уложить его. Он был слишком хорош в кулачном бою.
Все, кто был в гостиной, повернулись к нему, когда Бойд вошел. Большинство терпеливо ожидало добровольных объяснений. Но разочарование Джудит победило терпение.
Она выглядела подавленной, когда спросила:
— Ты ничего не уладил и не вернул ее?
А она что, в самом деле, думала, что он сможет это сделать? Этот ребенок так просто смотрел на вещи. Уладить. Все лучше и лучше. Хотел бы он, чтобы все было так просто.
Он покачал головой в ответ, когда его сестра сказала:
— Бойд, только не говори, что ты оскорбил эту молодую женщину.
Он нахмурился.
— Зависит от того, что ты подразумеваешь под оскорблением.
— Показываешь свою неотесанность до конца? — заметил Джеймс.
— Не начинай, — возразила Джорджина мужу, а брату сказала, тщательно подбирая слова: — Я так понимаю, что в тот день случилось что-то еще, о чем мы не имеем понятия?
Но Энтони был не в настроении тянуть волынку и спросил в лоб:
— Что ты такого сделал, янки, что она так на тебя разозлилась, что даже не могла оставаться с тобой в одном помещении?
— Как она могла с таким смириться? Я же утащил ее, запер.
— Что?
Этот вопрос прозвучал отовсюду, так как никто его не расслышал, так тихо он пробормотал свой ответ. И, вероятно, ему не следовало отвечать так прямо. Он прокашлялся и сказал:
— Я ей не поверил, когда она объяснила мне, что там делала.
— В Нортгемптоне? — задала вопрос Джорджина.
— Нет, в номере, в котором я обнаружил ее с Джудит, — уточнил он.
При этих словах Джеймс рассмеялся.
— Ты решил, что она преступница, верно? Я понимаю, что могло ее так разозлить.