Любому человеку необходимо живое общение, и я часто вел с Расстригой продолжительные беседы о смысле бытия, а также от скуки посвящал бывшего монастырского послушника в истинное устройство окружающего мира. Не зря говорят – с кем поведешься, от того и наберешься. Вот и попал парень в сети изощренного словоблудия двадцать первого века.
По меркам Древней Руси я обладал энциклопедическими знаниями, которые поражали Мефодия до глубины души, и парень уже давно принимал все мною сказанное на веру, хотя я временами нес откровенную околесицу. Я и не ставил перед собой цели разрушить сложившееся мировоззрение набожного паренька, но Расстрига под моим влиянием переосмыслил навязанные ему в монастыре моральные ценности, и у него начали появляться серьезные сомнения в церковных догматах.
В общем, Расстрига постепенно превратился из забитого монастырского послушника в бунтаря, который жаждал вступить в сражение за веру православную. Во время похода в Любек Мефодий открыл мне свою мятущуюся душу. Это произошло на пятый день путешествия, когда мы стояли с Расстригой ночную вахту и экипаж «Чуды-юды» заснул.
Чтобы скоротать время, я вел с Мефодием ничего не значащую беседу на философские темы, но парень неожиданно заявил, что я открыл ему глаза на несправедливость окружающего мира и он хочет нести на Русь истинную веру Христову. Я сразу понял, что сбил своим словоблудием юношу с толку, поэтому плотно занялся разъяснительной работой, растолковав, с какими трудностями придется столкнуться Мефодию на этом поприще. Увы, но переубеждать Расстригу было уже поздно!
Русский народ издревле славится своей духовностью, русского человека хлебом не корми, а дай пострадать за веру православную или какую-нибудь другую идею, причем никому не важен конечный результат – главное сам процесс!
Мефодий Расстрига был до мозга костей русским человеком, поэтому настолько проникся своей идей, что готов был взойти за нее на костер, а следом за ним на этот костер взошел бы и ваш покорный слуга. Фортуна не раз поворачивалась ко мне не только лицом, но и тылом, так что я давно стал прожженным циником, который предпочтет простудиться, напившись холодного халявного пива, нежели заживо сгореть на костре за идею.
Чтобы заставить новоявленного мессию похерить свои опасные планы, я решил навести тень на плетень и прозрачно намекнул Мефодию, что сам исполняю на Руси тайную миссию, завещанную мне чуть ли не самим Андреем Первозванным. Для закрепления результата внушения и чтобы парень не надумал действовать по своему разумению, я громогласно заявил, что, когда настанет срок, поручу ему весьма ответственный участок этой работы, а пока он должен беспрекословно выполнять мои приказы. Расстрига верил мне на слово, поэтому не взял под сомнение мои слова и поклялся молчать как рыба. Мефодий с нетерпением ждал, когда же настанет час его жертвенного служения, а я, загруженный под завязку повседневными заботами, просто забыл об этой проблеме.