Проклятая буря поломала немало деревьев, превратив острые обломки в сверкающие ледяные копья. Она уничтожила целые рощи, и теперь они казались причудливыми нагромождениями обледенелого хвороста. Деревья, ветви, листья — все было прочно заперто в ледяной тюрьме, созданной ненавистной Эострой.
Торак медленно выпрямился и сделал несколько шагов. Лед под башмаками был твердый, как камень. Холод обжигал легкие, в носу нестерпимо щипало. Все вокруг сверкало и так слепило глаза, что казалось, в мозг вонзаются острые ножи. Куда ни повернись, всюду обломанные изувеченные деревья вспыхивали тысячами ледяных искр. И невозможно было не признать, что этот истерзанный Лес обладает странной, поистине ужасной красотой.
— Ты чувствуешь их души? — услышал Торак голос Ренн и молча кивнул.
В воздухе корчились тысячи душ погибших деревьев, тщетно искавших новые убежища.
— Они не могут войти в молодые деревца, — сказала Ренн. — Им ледяная корка не дает.
— И что же им делать?
— Не знаю. Будем надеяться, что скоро начнется оттепель.
Но Торак совсем не был в этом уверен. Какая там оттепель! Мертвенный безветренный холод воцарился над землей. И это, несомненно, было делом рук Эостры.
Заслонив глаза ладонью, Торак заметил внизу, на склоне холма, маленького олененка. Он скользил на своих неустойчивых ножках, испуганный видом этого нового мира и этим предательским льдом, а его мать, изголодавшись, все пыталась добыть мох и долбила лед острыми передними копытцами. Но пробиться не могла.
Торак подумал о леммингах, оказавшихся в ловушке подо льдом; о бобрах, запертых в своих подводных домах.
И еще он подумал о Волке.
Рип и Рек вылетели из шалаша и устроились на ветке поблизости, осыпая с нее звенящие ледяные осколки. И этому звону долго еще вторило лесное эхо.
Вдруг Ренн громко окликнула Торака, и ее голос показался ему странно пронзительным от звучавшей в нем тревоги.
Она стояла на четвереньках в десяти шагах от него возле валуна и вглядывалась в путаницу колючих ветвей, которые к этому валуну прибило ветром. Торак подошел ближе, и она нервно воскликнула:
— Погоди! Не смотри…
Он отодвинул ее плечом. Среди ветвей виднелся клочок серо-черной шерсти. Шерсти Волка.
Ренн потянула Торака за руку. Он вырвался и стал яростно, голыми руками разгребать завал, стремясь добраться до того, что там лежало, покрытое ледяной корой.
Ренн, угрем нырнув в колючие заросли, опередила его.
Тораку показалось, что весь его мир съежился до размеров серой шкурки, лежавшей под скалой.
И тут он услышал голос Ренн, доносившийся словно издалека: