- У вас тут целые джунгли! - удивился Хайнц.
- Я люблю растения. Вообще всё живое. У меня на Украине были ещё и аквариум, кошки и собака.
- А вы с Украины? Я думал - из Москвы.
- Нет, я из Харькова.
- А где здесь кухня? - без перехода спросил Хайнц.
Она показала на узкий проход в стене, а за ним - что-то вроде тёмного встроенного шкафа. Там было место для двухконфорочной электроплитки, крошечной раковины и совсем игрушечного холодильника. Даже одному человеку полностью нельзя было войти.
Тому, кто это проектировал, надо просто сразу без разбирательств отрезать яйца, - подумал Хайнц.
Он крякнул и сел на стул, отметив, что все три стула, разместившиеся в свободных уголках, были разные. Эверс помолчал немного, потом сказал:
- Вы знаете, я бы с удовольствием посидел ещё, но мне ужасно хочется есть. Мы ведь почти ничего не ели в кафе. Мороженое меня не насыщает. Я, знаете, мясоед. У вас найдётся что-нибудь? - Он неожиданно встал, сделал шаг к кухне-шкафу и, не заметив протестующего жеста Ларисы, открыл холодильник: - Понятно.
Он также резко его закрыл, а потом, как будто проверяя первое впечатление, открыл опять и даже зачем-то заглянул в морозильник. Там ничего не прибавилось. В холодной пустыне была только пачка насмерть замороженного фарша из "Альди" на дверце притаились формочка с маргарином, бутылка растительного масла, а на полке - начатая банка греческих оливок.
- У меня есть ещё картошка на балконе, - упавшим голосом сказала Лариса, - хотите, я пожарю...
- Как, фрит?
- Нет. Я по-украински могу, - также тихо и растерянно сказала она.
Хайнц тоже был смущен. Такого он не ожидал. Такого он просто никогда не видел.
- Пожарьте, - сказал он с напускным энтузиазмом, - а я сейчас чего-нибудь прикуплю.
Рядом заправка BP. Там всегда найдётся еда. Горячие сосиски и булочки, по крайней мере. Я быстро.
Полки и холодильники на BP совсем не походили на закрома Ларисы. Хайнц набрал сосисок, булочки к ним прилагались бесплатно. Взял бутылку бордо. Уже заплатив, заметил в дальнем проходе оранжевое ведро с красными розами. Они продавались по одной, каждая была завёрнута в целлофан и завязана довольно нелепой узкой шёлковой ленточкой.
- Я возьму их все, - сказал Хайнц. - Только можете снять это? - И, немного поморщившись, он показал на обёртки.
- Конечно, - приветливо сказал огромный лысый турок-продавец. Но у него получалось не очень ловко. Хайнц начал помогать снимать бумажки и поранился. Шип глубоко впился в палец и остался там. Кровь брызнула толчком, но больно не было.