— Невеста не жена, раз, два и нема.
— Неужто умыкнешь Марию, не побоишься? — Не унимался, казак.
— Зачем умыкать? Если нелюб ей жених будет, сама убежит, ну а если люб, то значит не судьба мне.
— Вот ведь незадача, приехал с невестой своей толковать, когда свадьбу гулять, а у нее ухажер имеется, и подарки такие дарит, что не каждый жених сподобится, что нам с тобой теперь делать, Богдан? Как невесту делить будем?
Волна злости и неприязни начала затапливать сознание, и ответ который не оставлял шансов на мирный исход этого вечера, уже крутился на языке, но выработанная привычка анализировать каждую мысль, и проверять ее на соответствие с реальностью, заметило одну странность в происходящем. Девки совершенно не нервничали, чего в принципе, при возникающем конфликте, быть не могло. Подавив зарождающуюся агрессию, быстро сообразил, что и тетка Тамара, так просто бы меня не отправила в конфликтную область, а не знать, что к Марии ухажер приехал, она не могла.
Отсюда следовал вывод, что никаких видов на Марию, гость нашего села иметь не мог. Это могло быть только в одном случае. Этот петух, ее близкий родственник, скорее всего двоюродный брат. Вон как Давид на мою покрасневшую рожу уставился, еле смех сдерживает. Он, скорее всего, это и подстроил, еще в походе увидел у меня зеркальце, и начал приставать, для кого купил. Юморист, мля. Интересно что бы он делал, если бы я его братцу наговорил того, что на языке крутилось. Представив, как я выгляжу, с красной от злости рожей и глазами навыкате, рассмеялся от этой картины, и все вокруг радостно заржали.
— Ну, погоди, Давид, долг платежом красен. Пошуткую и я, когда-то, над тобой. И над братом твоим двоюродным тоже пошуткую. Так что веселитесь пока. А вам девки стыдно должно быть, надо мной потешаться, и так всего трусит, когда с вами балакаешь.
— А ты бы почаще с нами балакав, так может меньше бы трусило, а то ходит, задравши нос, ни на кого не смотрит. — Сразу высказали мне свои претензии представители лучшей половины нашего села.
— Неправда, в землю смотрю, чтоб красоты вашей не видеть, говорю, трусить меня начинает.
— Брешешь ты все, вон Давид рассказывал, ты девку нашел тетке Мотре в ученицы, так всю ночь ее проверял, небось не трусило.
— Еще как его трусило, еле назад пришел. — Давид не пропустил возможность вставить пять копеек.
— Нашли кого слушать, он вам, небось, про ступу рассказывал, как мы с ней по небу летали? Брешет он все, самого всю ночь в комнате не было, как он может знать, где я спал. — Давид заерзал на лавке, бросая на меня обеспокоенные взгляды.