— Ну, — покачал головой повелитель Черной Ложи, — и вы двое по доброте душевной решили, что лучше моего шатра места не найти?
— Тогда это мне показалось хорошей идеей, — пожал плечами командующий. — Ты так хорошо ладишь с кошками.
Колдун рассмеялся, подхватывая пушистика на руки.
— Что ж, кот, я вижу, ты уже пришел в себя немного. Это хорошо, так как, может, еще успеешь попрощаться со своим собутыльником. Он, говорят, седлает коня.
Отец не знает, что я увел с королевских конюшен лучшего скакуна во всей Мирейе. Ни один конюший не мог вспомнить, откуда он взялся. Зато я помнил. Мне его подарила Лейла.
Серый, дымчатой масти, назвал его Призраком. Очень умная скотина. На это моя богиня иногда, хихикая, замечала: знал бы я, кем он был в прошлой жизни. А кем, так и не сказала. Зараза, а не богиня.
— Уезжаешь? — осведомился голос за спиной, и я чуть не подпрыгнул. Еще никто не мог подкрасться ко мне неслышно, как это проделал оборотень.
Я обернулся и укоризненно заметил:
— Сначала споили, а теперь решили до инфаркта довести?
— Тебя доведешь, — широко улыбнулся он. — Согласись, мы славно погуляли вчера. И ленточки нашли.
Я церемонно поклонился:
— Лейла благодарит тебя, о пушистый зверь с острыми клыками.
Он так же официозно ответил поклоном и внезапно как-то стал серьезнее.
— Знаешь, до сих пор не могу поверить, что вживую видел богиню.
Я усмехнулся:
— То ли еще будет. Она твердит, что та зеленая лента, которую я взял у тебя, теперь связала наши судьбы.
— Мне сказали то же самое, — кивнул он черноволосой головой. — Подозреваю, что наши дорожки скоро снова пересекутся, жрец.
— Не удивлюсь этому. И знаешь, оборотень, я буду только рад.
Зеленые глаза сверкнули:
— Куда ты сейчас?
— В Пирис. Нанимать корабль.
— Но зачем?
— Нужно встретиться с одним пиратом, — улыбнулся я. — Лейла намекнула, что эта встреча нужна ей. Да и мне пригодится.
Оборотень хмыкнул:
— Пират-жрец. Неплохо звучит.
Когда Призрак вынес меня далеко за пределы видимости лагеря лорда Дэвида, я оглянулся. Оборотень интриговал. С ним было легко. Но я привык к своему эмоциональному одиночеству. Я и моя богиня. Больше никого вокруг.
— Боюсь, тебе придется смириться с некоторыми изменениями, — тихо заметила Лейла, появляясь в седле чуть впереди меня.
Я взглянул на ее макушку, ожидая продолжения.
— Круг расширяется. — Две толстые золотые косы с новенькими желтыми лентами покачивались в такт конскому бегу. — Камень брошен, и круги бегут по воде и исчезают, когда границы уже не нужны.
— Чересчур мудро для меня, о великая и многоумная, — хмыкнул я и почувствовал ее улыбку.