Двадцать миль позади. Он выдохся. Взмок. Замерз.
Бобби направился домой. Ноги устали, но сознание работало по-прежнему.
Хотелось бы ему повернуть время вспять и снять палец с курка за секунду до того, как он прицелился в голову Джимми Гэньона. А еще лучше — никогда не слышать о Гэньонах, поскольку сейчас Бобби впервые стал сомневаться в том, что видел. И в своих действиях.
Три дня назад Бобби не предполагал, будто убийцей может быть Кэтрин Гэньон. Он считал убийцей себя.
Бобби побежал домой.
И позвонил Сьюзен.
* * *
Она захотела встретиться с ним в кафе. Они зашли в «Старбакс», где-то в центре. Нейтральная территория для них обоих.
Он потратил много времени, выбирая костюм, но остановился на джинсах и темной рубашке с длинными рукавами. Бобби слишком поздно вспомнил, что Сьюзен подарила ее ему на Рождество. Разыскивая бумажник, он наткнулся на фото, сделанное летом, когда они вместе путешествовали автостопом, и в голове у него наступил сущий хаос.
Бобби сменил рубашку и вышел из дома.
Деловая встреча, твердил он себе. Разговор пойдет исключительно о делах.
Сьюзен уже ждала его. Она выбрала маленький столик, почти незаметный за внушительной пирамидой из серебристо-зеленых фирменных кружек с логотипом кафе. Волосы у нее были собраны заколкой на затылке. Длинные светлые локоны выбились из прически и вились вокруг лица. Когда Сьюзен увидела его, то принялась заправлять пряди за уши — она всегда так делала, когда нервничала. Бобби снова ощутил укол в груди и изо всех сил постарался совладать с собой.
— Добрый вечер, — сказал он.
— Добрый вечер.
Наступила неловкая пауза. Наверное, ему следовало наклониться и поцеловать ее в щеку? Или она должна встать и дружески обнять его? Или им просто лучше пожать друг другу руку?
Бобби с трудом качнул головой в сторону стойки:
— Я возьму себе кофе. Тебе принести?
Она указала на огромную кружку, стоявшую перед ней.
— Не нужно.
Бобби ненавидел «Старбакс». Он просмотрел меню с полутора десятком разных «эспрессо», пытаясь понять, как можно тратить столько денег в забегаловке, где не подают самого обыкновенного, незамысловатого кофе. Наконец Бобби заказал себе «французский темный», нахальная кассирша уверила, будто этот кофе крепкий, но мягкий.
Он забрал огромную кружку, отметив легкое подрагивание рук, и нахмурился.
— Что поделываешь? — спросил он у Сьюзен, ставя кружку и садясь.
— Занята. Концерты и все такое.
— И как?
Она пожала плечами:
— Не страшнее, чем обычно.
— Здорово. — Бобби отхлебнул кофе, и горькая жидкость обожгла ему глотку.
— А ты? — спросила Сьюзен. Она по-прежнему не прикасалась к своей кружке, просто поворачивала ее перед собой. — Бобби?