И вряд ли Липатов с напарником регулярно из недели в неделю воровали в поездах вещи. Сыщики давно бы почуяли закономерность, даже если парочка работала на всех направлениях. Видимо, все же они играли в карты. Это было не весть какое страшное преступление. Формально шулерство приравнивалось к мошенничеству, но только нужно было это доказать. Доказать, что подозреваемому не просто везло в карты, а что он передергивал. И зафиксировать целый ряд потерпевших, чтобы это была тенденция, а не капризы одного командированного, просадившего казенные деньги.
Исходя из всего этого, сыщики и строили планы допросов проводников и бригадиров, не напирая на то, что с их попустительства мошенники творят в вагонах свои черные делишки, а именно прося помощи в раскрытии преступления. Ведь человека убили, выбросили с поезда…
К концу четвертого часа Крячко зацепил наконец молоденькую проводницу из минского пассажирского. Мгновенно пригласили в кабинет бригадира, а еще не опрошенные бригады других поездов переключили на стажеров.
Хмурый дядечка в форменной рубашке и с прической Брежнева в молодости сидел рядом с проводницей и тихо злился. Не надо было к гадалке ходить, чтобы понять, что девчонке сегодня влетит по первое число.
– Да вот этот, – кивала проводница и переводила испуганный взгляд с фотографии Липатова на Крячко и обратно. – С ним еще худощавый такой был, в очках. Он все время подкашливал. Они с моим пассажиром вместе вернулись из ресторана и засели играть в карты.
– Какое место в вагоне занимал пассажир? – тут же спросил Исаев.
– Сейчас соображу, – задумалась проводница. – Третье купе, левая полка. Левая нижняя, потому что я видела, как он вечером там лежал. Значит, девятое место.
Капитан тут же вышел из кабинета, и Гуров мысленно похвалил оперативника. Не стал ждать указаний, а побежал запрашивать, на чье имя и по какому паспорту покупался билет на тот поезд и на то место в том вагоне.
– Почему вы решили, что они пришли вместе из ресторана? – продолжал Крячко.
– Ну, не знаю, – пожала плечами девушка. – Это всегда видно. Курить пассажир выходил в противоположный тамбур, а в ресторан идти надо мимо моего служебного купе. Ну, отрыгивал он еще заметно, спичкой в зубах ковырял. Нет, не спичкой, а зубочисткой. И с пивом они шли. Шесть бутылок несли с собой.
– Хорошо, – одобрительно сказал Крячко и улыбнулся проводнице. – И что дальше они делали?
– Сели в карты играть. Верхние полки были заняты, а одно нижнее место было свободно. Они втроем внизу и расположились. Очкарик один раз выбегал, такой расстроенный… Я думаю, что за деньгами ходил. А мой пассажир и этот с фотографии все смеялись над ним. Потом очкарик и этот ушли. Пассажир долго в тамбуре курил. Я выходила подметать, а он там стоит и сигарету во рту мусолит. Я еще подумала, что проиграл он много.