Зов издалека (Эдвардсон) - страница 129

Тот дядька, который всегда к ней приходил, принес таблетки и велел проглотить, а она не смогла. Как проглотить такую большую таблетку? Он позвал другого.

— Не глотает.

— Скажи, должна.

— Не помогает.

— Растолки ее.

— Кого?

— Таблетку. Растолки в воде и дай выпить. Сахару насыпь.

— И что, тогда выпьет?

— Попробовать-то можно.

Второй дядька нагнулся и положил руку ей на лоб.

— Вроде не такая горячая.

— Тогда, может, и не надо?

— Чего не надо?

— Таблеток.

— Думаю, надо.

— Тогда сделай, как я сказал.

Она попробовала проглотить воду с растолченной таблеткой. Очень невкусно. Она закрыла глаза и услышала то ли шум, то ли гром, но потом он исчез. И кукушка замолчала. Она ждала — когда же закукует кукушка? Она же всегда кукует.

«Я долго здесь не задержусь. Скоро вернусь домой в свою новую комнату, где на двери написано „Хелена“. Меня зовут Хелена, а дядьки так никогда меня не называют, значит, надо им сказать». Говорить почти невозможно — очень уж болит горло. Она все же сделала усилие и прошептала «Хелена»… Мир посветлел, сделался красно-розовым, и она снова услышала кукушку.

Лес шумел, но не так, как раньше. Не было того покоя… умиротворения. И ветер не шептал в деревьях.

Она появилась из прошлого, как привет от дьявола. Первый раз, когда она позвонила, он попытался ускользнуть: «Вы набрали неправильный номер, девушка. Попробуйте еще раз».

Голос. Этого голоса не должно быть.

Он сделал все, чтобы его забыть. Других, кто мог бы говорить, уже не было.

Позже, поняв, что голос существует, он посмотрел на руки. Этими руками… этими руками… Он зажмурился. И вспомнил проклятые дни. Дом и ветер с моря… проклятый дом, насквозь продуваемый ветром с моря… и этот… этот… Он сделал то, что был вынужден сделать. Он планировал это сделать, потом подумал: «А может, и нет необходимости…» Но понял, что должен. Его руки сами сделали это.

Он ехал между деревьями. Стояла темень. Шел дождь, самолетов не было. Небо по случаю дождя закрыли для полетов. Он доехал до автобусной остановки. Они его уже ждали. Он предложил встретиться не на ближайшей остановке, и она поняла почему. А может, это она сама предложила.

Ему было очень страшно. Когда она позвонила второй раз, он уже не смог положить трубку. «Приходи одна», — сказал он. «Нет», — сказала она.

Он ответил: «Нет, нет и нет». Кто это произнес? Она смотрела на него с яростью. Он понимал эту ярость, потому что сам чувствовал то же самое. Он не шевелился. Очень боялся того, что может произойти. Он смотрел на потолок и думал… думал, что у него есть выход. Выход был всегда. Его останавливал только страх.