— И много желающих?
— Много… мы не можем всех принять. Квартира небольшая, людей не хватает… Власти смотрят на нас, как на пиратов.
— Вы делаете очень важное дело.
— Что-то же надо делать, пока не помер… а это приятная работа. Всю жизнь трудился, но не помню, чтобы когда-нибудь работа была такой приятной и веселой.
— А есть еще в районе такие, как вы?
— Нет… пока нет. Я слышал, несколько пенсионеров в Горд стене подумывают открыть такой же садик. Или это в Раннебергене…
Винтер отхлебнул еще не остывший кофе.
— О жизни в пригородах болтают все, что угодно… но с одним не поспоришь. Одиночество. Здесь очень много одиноких. Одиноких маленьких людей убирают подальше с глаз. Странно… Семьи мигрантов как-то умудряются держаться вместе, нравится это кому-то или нет. А среди них затесались одинокие шведские молодые мамы с маленькими детьми. Парни практически отсутствуют. Молодые девчонки с детьми. Странная смесь.
— Да…
— Что это я разговорился, — спохватился Эрнст Лундгрен. — В кои-то веки навестили власти, вот и выкладываю все, что наболело.
— Я бы предпочел, чтобы вы меня не причисляли к властям, — улыбнулся Винтер.
— Как это? Вы и есть власть. Формы на вас, может, и нет, а власть есть.
Винтер промолчал и проследил за взглядом старика. Тот смотрел в окно — дети с пенсионерами на опушке леса выглядели маленькими акварельными пятнами на грубой бумаге.
— И конечно, текучка… — сказал Эрнст, не сводя глаз с окна. — Многие стараются поскорее уехать. Наверное, та женщина, про которую ваши спрашивали, тоже уехала… как ее… Хелена?
— Да. Хелена Андерсен. А девочку зовут Йенни.
— Не знаю… но вы можете спросить моих… сотрудников, единомышленников… или как их лучше назвать?
— Буду очень благодарен, — сказал Винтер.
— Могу поспрошать тех и этих… Кое-какие знакомые у меня здесь имеются.
— Не сомневаюсь.
— Странно было бы, если бы их никто не знал… Детей можно спросить. Опишите, как выглядит девочка.
— Очень может быть, — сказал Рингмар, глядя на стопку детских рисунков в кабинете Винтера.
— Дневник. Это дневник.
— Тогда нам повезло.
— Везет тому, кто ищет, — изрек Винтер и мысленно поморщился. Откуда этот назидательный тон? Старею, что ли…
Рингмар, к счастью, обошелся без комментариев. Он молча взял рисунок с одиноким деревом. Справа дождь. Слева солнце.
— И так на многих, — сказал Винтер, — из тех, что я успел просмотреть.
— И что это значит?
— Не знаю.
— Привлечем детского психолога?
— Я уже об этом думал.
— И пейзажи…
— И фигуры…
— Прямо страшно становится. Мои же тоже рисовали… Что они рисовали? Что все это значит?