— Да… и отнимают кучу времени. — Винтер выключил компьютер. — Значит, ты связываешь убийство… Ютты с байкерами?
— С байкерскими бандами. Она была, если можно так сказать, пассивным членом организации. Ее парень работал автомехаником… тоже, так сказать, пассивный член. Но это все иллюзии… В банде нет и не может быть пассивного членства. Видимо, ей об этом и напомнили таким способом… Но убил ее скорее всего не он. Он покончил с собой.
— Другие подозреваемые?
— Я же сказал — ничего, что можно было бы представить в суд. Парень перед самоубийством написал записку и признался в убийстве своей девушки, но нам не удалось стопроцентно подтвердить, что записку написал именно он. Ты же знаешь, как это бывает. Куча возни, и все для того, чтобы доказать — да, признание соответствует истине. Или не соответствует.
Бендруп задумался — очевидно, над абсурдностью полицейской работы.
— Ты говорил про еще одно убийство.
— Разве? А, да… Фру Бертельсен. Ушла из недорогого постоялого двора и исчезла. Через восемь месяцев чей-то пес выкопал останки на пустыре недалеко от гавани. Никаких личных вещей. Мало того — и одежды никакой. Совершенно голая. Хотя… через восемь месяцев от ее наготы мало что осталось. У нас было заявление об исчезновении человека. И мы проверили зубные карты. Это оказалась она, фру Бертельсен. Дальше этого не сдвинулись ни на шаг.
Оставалось только одно. Он уже позвонил в контору «SeaCat» и заказал билет на редкий по случаю осени паром. Тот отходил в 15.15. Он еще с утра расплатился за номер, отнес чемодан в машину и перегнал ее на полицейскую парковку, прямо напротив гнезда анонимных алкоголиков. Было начало первого. Он встал и пошел по коридору. Дверь в кабинет Микаэлы Польсен оказалась открыта. Она согнулась над столом. Волосы сегодня распущены. Винтер постучал, не переступая порог. Она подняла глаза и помахала ему.
— Я уезжаю.
— Понятно. Что-нибудь новенькое там, дома?
— Может быть… Водитель автобуса видел девчушку. Тоже возможно… И мне не терпится перечитать все материалы. С точки зрения новых данных…
— Да, ты говорил…
— Думаю, скоро опять увидимся. Или услышимся.
— Надеюсь, — сказала она. — Я не оставила надежды уговорить Беате Мёллер со мной встретиться. И обязательно поговорю с судьей насчет дачи в Блокхусе. И с новым хозяином… только не сразу. — Она тряхнула головой. — Надо сначала разобраться с этим супчиком.
— С каким супчиком?
— С каким супчиком? Почти в буквальном смысле: восемь тысяч литров контрабандного спирта. Нашли на ферме на полпути к Фредериксхавну. Восемь тысяч литров! Неплохой супчик, а?