При виде яркой утренней зелени сон прошел окончательно. Улицы были чисто выметены после ночного буйства, по асфальту текла вода. Винтер пересекал Линнеплац, велосипед занесло, и он чуть не упал.
В квартире было жарко. Сухой, тонкий запах пыли. Он сбросил сандалии и склонился над газетой на полу. «Гетеборгс постен» приводила только факты и в особые рассуждения по поводу убийства не пускалась. Жаль — иногда у журналистов появлялись толковые мысли, и он мог бы использовать их на утренней оперативке, до которой еще два часа.
Хелена так и оставалась без имени. Холодное тело в морозильнике. В белом пластиковом мешке на молнии. Пятница, утро. Двадцать четыре часа назад он впервые увидел ее лицо. Попытался вспомнить черты, но ничего не вышло. Мертвые лица похожи друг на друга.
Он бросил газету в корзину, стянул пропотевшую майку, шорты и трусы, побросав все на пол в прихожей, и встал под душ. В первый раз за сутки ему удалось ни о чем не думать — просто наслаждаться упругими то горячими, то прохладными струями. С легким раздражением он дождался, пока отпотеет зеркало в ванной, побрился, вытерся кое-как, обмотался полотенцем и пошел в кухню. По крыше дома напротив кралось солнце. Винтер поправил жалюзи, чтобы защититься от его лучей, достал зерна и смолол кенийский кофе. Запах был такой, что он почувствовал себя бодрее, еще не засыпав кофе в кофеварку.
Надо было позавтракать. Он разрезал пополам батон, купленный у ночного пекаря в пекарне у подъезда, намазал маслом и положил сверху два толстых ломтя монастырского сыра. Донесся звон первого трамвая. Масло приятно холодило во рту. На балкон уселась чайка, но тут же неуклюже снялась с перил и с недовольным криком пролетела мимо кухонного окна. В утренней тишине хорошо слышались удары крыльев.
Оперативка получилась короткой. Винтер снял пиджак, повесил его на спинку стула, закатал рукава сорочки и стряхнул невидимую крошку с брюк.
«„Черутти“, — решила Сара Хеландер. — Прохлада в любую погоду».
— Мы не знаем, кто она, — сказал Винтер. — Центральный угрозыск нам не помог, и мы не помогли центральному угрозыску.
— Итак, начинаем стучаться в двери в этом… как его? — спросил Хальдерс.
— Хеленевике, — подсказал Бертиль Рингмар.
— Вас будет семеро, — уточнил Винтер.
— Ого!
— Не «ого», а все, что мы можем предложить.
— Когда я сказал «ого», я и в самом деле имел в виду «ого»… — мрачно произнес Хальдерс. — Семь человек! Что-то небывалое.
Винтер посмотрел на него. С Фредриком что-то происходит. Надо будет с ним поговорить. Какой-то кризис. Человек докарабкался до магической отметки «сорок» и медленно пополз вниз.