– Но как же вызвать человека на полную откровенность? – спросила я Лилю, особенно заинтересовавшись периодом ее работы на «телефоне доверия». – Наверное, это очень трудно.
– Нет ничего проще! – улыбнулась она своей неподражаемой улыбкой. – Это – азы. Нужно просто как можно больше самой рассказывать о себе, вот и все. Разумеется, если до этого вы с человеком были хоть немного знакомы, получается еще лучше.
– О себе?
– Ну да – что у тебя болит, какое настроение было с утра, мысли о только что прочитанной книге. И собеседник тоже незаметно настраивается на эту же волну.
– Неужто – всегда? Ведь встречаются люди замкнутые, скрытные…
– Вы забываете, что это так приятно – говорить о себе, жаловаться на судьбу, плакаться кому-нибудь в жилетку. Нет ничего слаще. Многие мужчины, которым предоставляется такая возможность, вообще уверены, что это и есть любовь.
– А что же такое – любовь? – спросила я Лилю с любопытством, но она только неопределенно пожала плечами.
– Не знаю. Я только могу сказать, что у каждого человека любовь к себе побеждает все остальные чувства. Ну, еще, может быть, немного к родным.
– Но… твой брат теперь за решеткой…
– Это его проблемы, – недовольно перебила меня Лиля. – Я уже много раз говорила, что не имею никакого отношения к делам брата, никогда не участвовала в его кражах и ничего про это не знала. Откуда я знаю, что ему приходило в голову? Не скрою, мы с братом порой бывали очень откровенны, и я многое рассказывала ему о разных людях, о своих друзьях. Но я же не знала, что он таким образом будет использовать эту информацию!
– И тебя не удивляло, когда в доме неожиданно появлялись дорогие вещи и тебе преподносились новые шубы, драгоценности? Ты не знала, что у брата есть уже несколько счетов в коммерческих банках и что он ограбил…
– Я уже сказала – я ничего об этом не знала, – нахмурилась Лиля, явно не желая меня дальше выслушивать. – Это мужские дела. Шубы? Подумаешь, так и должно быть! Брат очень любил меня – и я не удивлялась, что он меня иногда баловал.
Я знала, что Лиля мне врала.
Но как легко, виртуозно у нее это получалось!
– Вы ведь знаете – у нас нет родителей, – прибавила она, помолчав. – Они еще восемь лет назад попали в автокатастрофу, и родных в Тарасове тоже нет. Мы тут были совсем одни. Поэтому я привыкла рассказывать своему братишке буквально все – и о себе, и о своих друзьях. Надеюсь, это еще не запрещено законом?
Если бы я уже не имела кое-какого представления о Лиле, то – ей-богу! – у меня от жалости к сироткам могли бы на глаза навернуться слезы.