У меня от удивления чуть было не открылся рот.
Вот дела!
Мало того, что моего школьного дружка обворовали и жестоко избили, так он теперь задумал добровольно сунуть голову в петлю!
Наверное, решил проявить благородство, показать великодушие…
Полученных уроков ему оказалось мало – пусть еще похлебает.
А я теперь умываю руки.
Когда мы с Конищевым лет через десять, даст бог, встретимся на вечере выпускников, надо будет поинтересоваться, как сложилась его жизнь со второй по счету женой.
Но никак не раньше.
– А что вы так смотрите? Я ведь теперь осталась совсем одна, – проговорила Лиля с такой невыразимой грустью, что у меня от нервного тика задергался глаз – так трудно было сдержаться, чтобы не расхохотаться ей прямо в лицо.
Что и говорить, эта девица вовсе не выглядела счастливой невестой.
Наоборот, сейчас я видела, как жалобно скривился ее хорошенький ротик и испуганно забегали глазки.
Кажется, она и сама не понимала, правильно ли теперь делает, решив выкарабкаться из паршивой истории подобным способом, под звуки свадебного марша.
Ведь она ни секунды не верила ни в его любовь, ни тем более в какие-нибудь свои чувства…
Она глядела на меня и словно ждала совета.
«Наказание лжецу не в том, что ему больше не верят, а в том, что он сам не может никому верить», – вспомнила я мудрое предсказание магических костей, смысл которого только сейчас стал мне окончательно понятен.
Я собралась было повторить его вслух, но тут зазвонил телефон.
Вечная староста Ермакова позвонила, как всегда, не вовремя.
– Иванова, ты мне вот что скажи, – раздался в трубке знакомый голос с командирскими нотками. – Только честно.
– О-о-о, ну что еще? – простонала я.
Наверняка сейчас начнет меня пытать, почему я не осталась тогда на общих посиделках, доложит, кто из-за этого на меня обиделся и еще какую-нибудь ерунду.
– Только честно: сколько бутылок коньяка ты приносила?
– Три вроде бы. А что?
– Ну, так и есть! Точно! – взревела Ермакова в трубку. – Нет, ну какая же гадина!
– Ты про кого? Про меня, что ли?
Признаться, я несказанно удивилась такой неблагодарности!
Тем более коньяк я выбрала отличный, пятизвездочный.
Знала бы, что так обернется, ни за что бы ни стала стараться.
– Да нет, при чем здесь ты? – пояснила Ермакова. – Я про Светку Линькову говорю. Потому что в твоем пакете оказалось только две бутылки. Значит, одну Линькова свистнула, это точно. Нет, не зря же говорят, что горбатого могила исправит.
– Но почему ты думаешь, что именно она? – попыталась я было защитить Светку. – Мало ли… Может, кто-нибудь из мальчиков? Вон, Колька Салиенко – на вид сделался настоящим алкашом.